Серебряная свадьба - [89]

— Да, но в жизни им нелегко пришлось…

— Пусть так, — перебил отец Хейз, — но мы ведь не об этом говорим, а только о том, что бывает такое взаимопонимание… Без сомнения, это поддерживало их в трудные времена. А у этих людей из Пиннера, у которых серебряная свадьба, — у них ты ничего такого не увидел?

— Нет, там все будет сводиться к одним пустым фразам, как и четверть века тому назад.

— Ну, Джеймс, такая уж у нас работа, — рассмеялся его друг. — Кто еще может придать убедительность и вес ничего не значащим фразам? Кто, как не священники?

Организаторы торжества прибыли в три часа, обо всем было условлено еще несколько недель назад. У Филиппы, хозяйки фирмы «Банкеты Филиппы», был наметанный глаз, и она с первого взгляда распознала, с кем имеет дело, — миссис Дойл по всем признакам принадлежала к паникершам высшего разряда. Добрый час гостей будут угощать канапе и напитками, потом все двинутся в католический храм, где отслужат мессу и Дойлы заново произнесут супружеские клятвы. Затем, раскрасневшиеся и торжествующие, они вернутся на Розмари-драйв (будет уже седьмой час), и гостям опять предложат выпивку и холодную закуску: лососину и курятину под майонезом с карри, теплый пряный хлеб. Оценив размеры дома и скромную величину духовки, Филиппа отговорила миссис Дойл от горячего, ей удалось убедить хозяйку, что гости будут удовлетворены угощением, даже если оно будет холодным и без картошки.

Филиппа выгрузила из своего фургона ящики с провизией и обосновалась в маленькой кухне Дойлов. Она очень надеялась, что кому-нибудь в доме поручат отвлекать эту женщину с новой прической и явно только что сделанным маникюром, которая стояла, неуклюже расставив пальцы, боясь неосторожным прикосновением повредить свежий лак.

К счастью, явилась дочь, темноволосая интеллигентная девушка, уж на нее-то можно было положиться. Она несла с собой на вешалке собственный праздничный наряд. В кухонное окно Филиппа видела, как она благодарит привезшего ее мужчину. Девушка наклонилась к окошку автомобиля и поцеловала его. Филиппе нравилось наблюдать такие сценки, они были отдушиной в напряженной обстановке, с которой она так часто сталкивалась, работая в частных домах.

Не будь, однако, всех этих свадеб, юбилеев, торжественных проводов на пенсию, на что бы она жила? Филиппа подумала о своих клиентах — миссис Дойл и ее муже. Надо быть не в своем уме, чтобы тащиться в церковь и снова провозглашать там, что они муж и жена. Будто бы и без того не ясно. Будто кто-то грозится отнять их друг у друга! Ладно, отставим вопросы — продолжаем распаковываться, пора заняться убранством стола, и, может быть, стоит послать в спальню чай на подносе, чтобы мать и дочка подольше оттуда не вылезали.

— Мама, да ты просто настоящая красавица! — восхитилась Анна. — Послушай, у тебя ни единой морщинки. Выглядишь на двадцать!

Дейрдра была польщена.

— Ну-ну, прекрати немедленно, это уж слишком.

— Я на полном серьезе. А волосы! Эти локоны… очень изысканно.

Дейрдра посмотрела на темную блестящую шапку коротко подстриженных волос дочери.

— Конечно. Вот если бы ты захаживала время от времени в парикмахерскую на завивку и укладку, ты бы тоже выглядела гораздо лучше. Знаю, теперь модно каждый день мыть голову под душем… — Дейрдра старалась удружить дочери полезным советом.

— Знаю, мама… Ой, гляди-ка, чай! Да еще на подносе! Вот это жизнь!

Дейрдра озабоченно нахмурилась.

— Скорей бы твой отец возвращался, опоздает ведь. Не понимаю, что ему приспичило идти к Пателам…

— Он не у Пателов, мама, а в «Розмари Сентрал Стор». Папа же совладелец, а по субботам очень много работы, видно, он захотел помочь Сурешу, но вернется задолго до начала. Ты же его знаешь.

— А Брендан когда придет?

— Должен быть с минуты на минуту. Он решил немножко повременить. Сказал, что не хочет приходить слишком рано, чтобы не путаться под ногами.

— Боже, кто бы мог подумать, что он приедет…

— И, само собой, он пробудет здесь и завтра, и послезавтра, и еще день.

— Что бы ему остановиться в своем родном доме…

— Мама, Брендан с нами, мы ведь так все на это надеялись. А у меня он остановился потому, что так легче, удобнее. Он будет навещать тебя каждый день.

— Отец запросто мог бы убрать из его комнаты все эти коробки и бумаги.

— Теперь это уже не его комната, как и моя комната больше не моя. Чем беречь их для нас, лучше использовать для хранения документов или еще чего-нибудь, устроить папе кабинет.

— Комната Хелен так и стоит нетронутая, а она вот живет в монастыре.

— Оставить Хелен собственный угол — это совсем другое дело. Кто знает, когда он ей может понадобиться.

— Не пора ли мне переодеваться, как ты думаешь?

— Подожди еще минутку. Мы взмокнем от пота, если нарядимся раньше времени.

— Надеюсь, все пройдет хорошо.

— Не просто хорошо — великолепно! Придут те, кого ты хотела видеть, нам не о чем беспокоиться. Все просто ахнут.

— Но мы вовсе не пытаемся пустить людям пыль в глаза, — решительно заявила Дейрдра.

— Конечно нет, чего ради, — откликнулась Анна, недоумевая в душе: неужели мать говорит серьезно? Зачем тогда все затеяно, если не для того, чтобы пустить пыль в глаза? Показать бабушке О'Хаган, на какую широкую ногу они живут. Внушить Морин Бэрри, что Пиннер — не какое-нибудь захолустье. Дать понять Фрэнку Куигли, что хотя Десмонд и не женился на дочери босса, он тоже кое-чего добился. Продемонстрировать отцу Хёрли, какие достойные, ревностные католики встречаются в Англии, которую он, вероятно, считает варварской, языческой страной. Показать соседям, какое общество они могут собрать: тридцать человек гостей плюс наемная прислуга — и речи, и тосты, и хорошее шампанское. Если мама не стремится произвести впечатление, то какой во всем этом смысл?