Серебряная свадьба - [18]

Ведь ей все равно придется задаться этим вопросом в тот день, когда Хелен предложено будет принять обеты и стать членом общины, а не прихлебательницей на птичьих правах, каковой она пока еще себя ощущала. Ну сколько еще можно ее испытывать? Почему сестра Бриджид все откладывает и откладывает тот день, когда Хелен, наконец, будут принимать всерьез? Ведь она трудится так же старательно, как и другие сестры. Она прожила с ними уже три года, и все-таки ее приход в монастырь все продолжают рассматривать как преходящий каприз.

Даже самые незначительные и случайные события в жизни Хелен способствовали сомнениям на ее счет. Это было ужасно несправедливо, и сейчас ей вовсе не хотелось рассказывать сестрам о неприятном инциденте, невольной участницей которого она стала, ведь и этот случай можно истолковать не в ее пользу.

Вместо этого Хелен принялась думать о серебряной свадьбе родителей и о своем возможном участии в подготовке праздничных мероприятий.

С одной стороны, у нее нет денег или какого-нибудь имущества, так что рассчитывать на ее вклад в этом смысле родственники вряд ли могут. А кроме того, она приняла обет бедности, или, точнее говоря, собиралась принять, и теперь в какой-то мере утратила представление о мирских заботах. И хотя она, как и прочие сестры, ежедневно выходила работать за стены монастыря, размышлять о более практической стороне жизни, столь важной для мамы и Анны, она не могла. А вот договориться о праздничной мессе… Но и тут она была не вполне уверена: вдруг старый священник из их приходской церкви не справится с этой задачей на современном уровне?

Нет, лучше предоставить все это Анне, у нее свободного времени хоть отбавляй. Анна так сердилась каждый раз, когда Хелен пыталась ей чем-то помочь, что лучше, пожалуй, вообще не вмешиваться и только отвечать по мере необходимости: «Да, Анна» или «Нет, Анна». Такие ответы наверняка бы понравились сестре Бриджид. Она-то умела отвечать тихим и ласковым голосом, что иногда казалось Хелен проявлением равнодушия и даже лицемерия. Но Бриджид уверяла: это именно то, что требуется людям. И порою Хелен с тоской думала, что, наверное, так оно и есть на самом деле.

Что касается мамы, то она вообще не любила ясности, предпочитала туманность, недоговоренность, а еще лучше умолчание. Пожалуй, она была бы даже рада, если бы Хелен родилась глухонемой.

С этой мыслью Хелен добралась до здания монастыря св. Мартина, где обретались сестры. Впрочем, Бриджид никогда не называла этот дом монастырем, хотя, конечно же, это был настоящий монастырь. Бриджид называла его обителью св. Мартина или просто Домом. Но и не запрещала Хелен Дойл использовать для именования этого краснокирпичного здания, где жили сестры и куда возвращались они после трудового дня, слово более формальное и официальное.

Нессе было поручено работать с молодыми мамашами, многим из которых не исполнилось еще и шестнадцати. Она пыталась обучить их некоторым навыкам материнства. Когда-то у нее самой был ребенок — Хелен не могла припомнить, мальчик или девочка, — Несса выходила его в одиночку, но, к несчастью, он умер, едва ему исполнилось три года. Сестры не слишком распространялись на этот счет. А позже у Нессы появилась неутолимая потребность заботиться о чьих-нибудь детях. Сама Бриджид чаще всего работала в дневном центре по призрению нищих. Готовила обеды, пыталась обеспечивать несчастным ванну и обработку от блох. Сестра Морин занималась реабилитацией группы бывших заключенных. Да, прошли те дни, когда монахини только и делали, что полировали столы в приемной у епископа. Теперь сестрам пришлось вступить на путь труда во славу Божию, благо, улицы Лондона предоставляли для этого полный набор возможностей.

Хелен несколько раз переходила с места на место, пока не попала к св. Мартину. Ей понравилось работать с сестрой Бриджид в ее центре. И больше всего привлекало то, что Бриджид предоставляла ей абсолютную свободу действий, лишь изредка заглядывая посмотреть, как идут дела. Таким образом, Хелен почувствовала себя нужной и умелой, а значит, и готовой стать полноправным членом монастырского сообщества.

Хелен полагала, что обеты послушания, бедности и целомудрия не составят для нее никаких проблем. Ей не нравилось устанавливать собственные законы и создавать новые правила, она предпочитала следовать правилам уже установленным и устоявшимся. Ей не нужны были деньги на яхты или драгоценности, она только смеялась, когда кто-то упоминал о подобных вещах. И целомудрие. Она была уверена, что в этом заключено ее призвание. Ее собственного, весьма скромного опыта оказалось вполне достаточно, чтобы окончательно утвердиться в этом мнении.

Хелен приходилось работать на кухне, когда наступал ее черед быть «прислугой». Бриджид не нравилось это слово, хотя в наше время ничего оскорбительного в нем нет.

Она вздохнула — вечно она понимает все не так, как другие, — и вошла в двери монастыря св. Мартина. В этом месяце была очередь сестры Джоан «работать по дому», как Бриджид предпочитала говорить. Джоан закричала из кухни, как будто заранее знала, кто пришел: