Серебряная кровь - [7]

– С Ормой все хорошо? Надеюсь, вы не принесли нам плохих новостей?

Эскар взглянула на мою руку и изогнула бровь.

– С ним все в порядке. Если, конечно, он не воспользовался моим отсутствием, чтобы совершить какой-нибудь необдуманный поступок.

– Пожалуйста, пройдемте в замок, заместитель секретаря, – пригласила ее Глиссельда. – Здесь страшно холодно.

Эскар достала из снега сверток с одеждой, который принесла в когтях, и последовала вслед за нами по узкой лестнице. Глиссельда предусмотрительно оставила зажженный факел внутри колокольни и теперь, взяв его в руку, освещала нам путь. Мы спустились с башни и пересекли маленький дворик, запорошенный снегом и казавшийся каким-то призрачным. Практически все обитатели замка Оризон спали, но, оказавшись у темного коридора, который вел в жилую часть замка, мы встретили ночных стражей. Если позднее прибытие дракона и встревожило их, они слишком хорошо знали свою работу и не подали вида.

Юный паж, который хотел спать так сильно, что, похоже, даже не заметил Эскар, открыл нам дверь нового кабинета королевы. Глиссельда отказалась от заставленной книгами комнаты своей бабушки – не без суеверного страха – и выбрала себе другую, более просторную, которая скорее напоминала не библиотеку, а зал для приема гостей. У темных окон виднелся широкий письменный стол; стены были задрапированы дорогими гобеленами. У камина, слева от нас, стоял принц Люсиан Киггз и энергично ворошил угли кочергой.

Киггз уже успел пододвинуть к камину четыре стула с высокими спинками и поставить на огонь чайник. Услышав нас, он выпрямился и расправил свой алый дублет. Лицо принца не выражало никаких эмоций, но в его темных глазах сверкало нетерпение.

– Заместитель секретаря, – проговорил он и низко поклонился полуобнаженной саарантрас. Эскар никак не отреагировала, а я с трудом удержалась, чтобы не улыбнуться. Последние три месяца я почти не видела принца, но по-прежнему дорожила каждым его жестом, каждым темным локоном его волос. На секунду наши глаза встретились, но он тут же перевел взгляд на Глиссельду. Он не мог позволить себе заговорить с помощницей придворного композитора раньше, чем со своей кузиной, которая также являлась его невестой и королевой.

– Присаживайся, Сельда, – произнес он, стряхнув несуществующую пыль с одного из стульев, стоящих посередине, и подал ей руку. – Ты наверняка до смерти замерзла.

Глиссельда взяла протянутую руку Киггза и позволила ему усадить себя на стул. На подол ее шерстяного платья налип снег; она стряхнула его на раскрашенные плитки, которыми был выложен пол у камина.

Я села на стул, который стоял ближе всего к двери. Меня пригласили сюда, чтобы я могла узнать новости о своем дяде, и я должна была уйти, стоило зайти разговору о государственных тайнах. С другой стороны, я играла роль своеобразного переводчика, помогающего сгладить переговоры между людьми и драконами. То, что Глиссельда еще не выгнала Комонота из дворца, было отчасти моей заслугой.

Эскар бросила свой сверток на стул между мной и Глиссельдой и начала его развязывать. Киггз тут же решительно повернулся обратно к огню и подбросил в него полено. В камине взвился маленький фонтан искр.

– Вы принесли нам добрые вести о войне, Эскар? – спросил он.

– Нет, – ответила Эскар, доставая брюки и выворачивая их. – Я не была на фронте. И не собираюсь.

– Где же вы были? – выпалила я. Это противоречило всем правилам этикета, но я не смогла сдержаться. Киггз посмотрел на меня, сочувственно изогнув бровь.

Эскар напряглась.

– С Ормой, как вы, конечно, догадались. Я не хочу говорить, где именно. Если Цензоры узнают о его местонахождении, он лишится памяти. Они начисто сотрут все его воспоминания.

– Вы можете не сомневаться, что никто из нас ничего им не расскажет! – негодующе воскликнула Глиссельда.

Эскар просунула голову и руки в тунику.

– Простите меня, – произнесла она, когда ее голова вынырнула из-под ткани. – Осторожность быстро входит в привычку. Мы были в Порфири.

Меня накрыла волна облегчения, как будто последние три месяца я находилась под водой и только теперь смогла сделать вдох. Меня охватило желание обнять Эскар, но я знала, что делать этого не стоит. Объятия вызывают у драконов защитную реакцию.

Глиссельда смотрела на Эскар прищурившись.

– Я ценю вашу верность Орме, но у вас есть более серьезные обязательства по отношению к вашему ардмагару. Такой умный и сильный воин, как вы, ему сейчас пригодился бы. Я видела, как вы повергли дракона Имланна.

Последовало долгое молчание. Имланн, мой дедушка-дракон, нанес свой удар в середине зимы – он убил мать Глиссельды, отравил ее бабушку и попытался уничтожить ардмагара Комонота. Орма сразился с Имланном в небе и получил серьезные ранения; Эскар же успела как раз вовремя и убила Имланна, закончив начатое моим дядей. В то же самое время группа драконьих генералов, называющих себя Старым Ардом и осуждающих Мирный Договор с Гореддом, устроили в Танамуте переворот. Они захватили столицу и объявили Комонота преступником.

Если бы Комонот был убит, Старый Ард сразу же напал бы на Горедд и заново разжег войну, окончившуюся сорок лет назад благодаря Комоноту и королеве Лавонде. Однако Комонот выжил, и на его сторону встали лоялисты – верные генералы, готовые сражаться за него. Пока война шла только в северных горах. Драконы бились с драконами, а Горедд настороженно наблюдал за происходящим. Старый Ард жаждал заполучить Комонота, чтобы покончить с мирным соглашением, вернуть себе южные земли и снова превратить их в охотничьи угодья. Было ясно: если верные Комоноту генералы больше не смогут сдерживать мятежников, рано или поздно они отправятся на юг.