Серебряная чаша - [180]

На мгновение его тело повисло в воздухе, а после все члены задергались, словно в судороге. Как акробат, выполнявший замысловатое сальто, Симон перевернулся через голову, и стал падать вниз, все быстрее и быстрее, чем ближе был к земле.

Вопль ужаса потряс толпу. Стоящие у подножия башни люди бросились бежать врассыпную. Каждый старался как можно дальше уйти от того места, где должно было разбиться тело. Когда оно коснулось земли, раздался глухой удар и отвратительный хруст. Он словно сообщил всему Риму, что попытка великого мага Симона из Гитты взлететь в небеса, как птица, окончилась полной неудачей.

— Он сломал себе шею очень артистично, — заявил Петроний.

4

Лоб Нерона собрался озабоченными складками. Он сидел и слушал глухой ропот людей, доносившийся из императорских садов. От гнева щеки его стали красными.

— Плохо! Плохо! Очень плохо! — бормотал он. — Что подумает народ Рима? Теперь всего можно ожидать. Теперь они могут качнуться к христианам.

— Можно заранее пустить слух, что во всем виноваты христиане. Что они сглазили его и парализовали, когда он бросился с башни, — предложил Тижелий.

Нерон по-прежнему смотрел на угрожающее колебание людских голов. Солдаты оцепили место, где разбилось тело. Но любопытные и любители острых ощущений пытались прорваться ближе.

Услышав предложение Тижелия, император с надеждой в глазах повернулся к нему.

— Ты считаешь, что мы можем переложить свою ошибку на плечи христиан? Но… но, когда идет речь об ошибке — сразу встает вопрос о наказании. Об этом стоит подумать. Надо найти способ заставить их заплатить за смерть великого волшебника.

Один из офицеров пробрался сквозь толпу и приблизился к императору. Подойдя к Нерону, он склонился перед ним.

— Этот человек умер, — сообщил он.

Тижелий принялся отдавать распоряжения.

— Пусть немедленно унесут тело. Потом мы решим, что с ним делать. — Затем наклонился и шепнул на ухо своему хозяину: — Можно также пустить слух, что Симон поругался со своими… помощниками. И стал жертвой их мести.

— А они что, христиане?

— Не думаю. Но что нам мешает заявить, что они верят в Иисуса?

Неудача Симона из Гитты настолько разозлила Нерона, что он был готов ухватиться за любой из планов, предложенных Тижелием, чтобы открыть дорогу репрессиям.

— Взять их всех! Всех! — приказал он. — Римский народ пришел за зрелищем, а его нагло лишили его. Нет, народ не должен уйти недовольным. И мы предложим ему другое зрелище. Пусть схватят этих неблагодарных помощников несчастного волшебника, затащат их на верхотуру башни и сбросят вниз. Пусть тоже полетают. Это будет справедливым наказанием за их предательство. Все, не теряй времени, Тижелий. Это нужно сделать быстро, пока толпа находится в возбужденном состоянии.

— А женщина?

— Ее бросьте последней. В ожидании смерти пусть радует взгляды людей своей красотой.

Елена находилась все там же, рядом с двумя солдатами, когда Симон, бросившись с башни, разбился о землю. В последовавшие за тем минуты всеобщего ужаса она не спускала глаз с Нерона. Почувствовав нутром опасность, девушка хотела было уйти как можно дальше от императора, но едва она успела повернуться, как тяжелая рука солдата опустилась ей на плечо.

— Ни с места! — грубо рявкнул он. — Я еще не знаю, какой приказ мне отдадут.

И приказ пришел. Двое каких-то людей набросились на нее, ловко вывернули руки и стали скручивать их веревками. Боль пронзила девушку. Она была гораздо выше Юли-Юли и совсем другой, но те, кто присутствовал при том, как уводили из зала связанную танцовщицу, были поражены сейчас их сходством. Глядя на то, как уводят Елену, эти люди, должно быть, подумали, что благодаря вмешательству судьбы, долг заплачен сполна.

Елена с мужеством отнеслась к тому, что с ней происходило. Она не отбивалась и не плакала. Она прекрасно понимала, что бесполезно драться, просить… Она даже не смотрела в сторону императора.

— Что со мной сделают? — спросила она тихо.

Один из солдат указал рукой на верхушку башни.

— Сначала тебя поднимут туда… Это будет быстро, — сказал он безразлично.

Что касается помощников волшебника, то живо представив себе, что с ними произойдет, они скрылись сразу же после падения Симона. Солдаты Тижелия смогли схватить лишь одного из них, Ибдаша. Не проявив на этот раз должной ловкости, он барахтался в руках солдат, визгливо вопя во все горло о своей невиновности. Его притащили к входу в императорские сады, где и оставили под охраной в ожидании дальнейших приказов. Его ужас увеличился вдвое, когда он увидел плененную Елену.

— Хозяйка, добрейшая хозяйка! — воскликнул он. — Я ничего не сделал! Скажи им, что я обычный слуга. Я ничего не знал… Умоляю тебя, скажи им, что они ошибаются. Я ничего не сделал… Я ничего не сделал…

Елена была смертельно бледна. Она дрожала с ног до головы. И все же ответ ее прозвучал твердо:

— Никто из нас ничего не сделал. Но все мы будем наказаны. Все, кого удастся поймать.

— Что с нами сделают? — истерично завопил Ибдаш. — Хозяйка, сделай что-нибудь для меня! Сделай что-нибудь! Скажи им, что я невиновен.

— Я ничего не могу сделать для тебя, Ибдаш. Ничего. — Голос ее был жестким. В тоне читалась фатальная решимость. — Когда-то ты говорил, что готов умереть ради меня. Ну вот, твое желание сейчас исполнится. Не совсем, правда… Ты умрешь не ради меня, а вместе со мной.