Серебро далёкого Севера - [21]

Верховная колдунья сама предложила называть ее просто по имени, как принято у магов, и набросала для Энцилии примерную программу занятий с Юраем. Магией они занимались после обеда: стихии, силы и потоки, отражения и воплощения, а также столь любезные его репетиторше трансформации. На четвертый день Юрай уже самостоятельно телепортировался, пускай даже и на пару шагов, а на шестой — сгустил сладкое вино в пьянящий мед. Он подозревал, конечно, что Энси специально подпитывает его энергией вожделения, надевая платья с откровенным вырезом и принимая соблазнительные позы, но тем не менее первые успехи окрыляли, и реабилитированный волшебник быстро набирал силу. Хотя было очевидно, что квалифицированным магом полного профиля он станет еще ой как не скоро.

Заметно сложнее оказалось вписаться в жизнь двора. Поприсутствовав на нескольких заседаниях Государственного Совета, на приеме у белозерского посла и паре других официальных церемоний, Юрай в очередной раз поразился мудрости великого князя: получи новый тайный советник какой-нибудь дворянский титул, он воспринимался бы всем бомондом как выскочка, карьерист и заклятый враг. А так — «да это ведь просто монах, духовное лицо, служитель культа… Что с такого возьмешь, все они не от мира сего.»

Но самым мучительным стала для Юрая необходимость наладить отношения с великой княгиней. Он уже несколько раз видел ее издали, но все еще не был представлен в своей новой должности. А воспоминания о целительных прикосновениях пальцев Тацианы к его израненой спине совершенно выводили Юрая из себя: он никак не мог взять в толк, как к этому относиться. Что-то надо было делать, и не откладывая. И для начала придумал себе в оправдание другое занятие, попроще: расквитаться со старыми долгами.

Когда породистая гнедая кобыла остановилась у трактирной вывески с бурым мишкой, пан Славко лишь с огромным трудом признал в спешившемся ездоке прежнего приятеля: Юрай как-то весь распрямился, а сила в его глазах потеряла прежнюю угрюмость.

— Фу-ты, ну-ты, — ошарашенно произнес трактирщик, и друзья обнялись. — А мы тебя уж и живым увидеть не чаяли!

Действительно, за все прошедшее время — с тех пор, как избитого алхимика под конвоем увела великокняжеская стража, — о нем не было слышно ровным счетом ни единого слова. И народ в предместье уже начал потихоньку приценяться к дому и утвари невесть куда сгинувшего знахаря.

— Да я поначалу и сам не ждал, что живым из тюрьмы выберусь. А теперь вот, видишь ли, в большие начальники выбился. Из грязи да в князи… Ну пойдем, что-ли, выпьем, дружище?!

…Засиделись они в тот вечер допоздна.

— Так как же тебя теперь звать-величать прикажешь? — допытывался Славко после каждого стакана «Медвежьей крови». Самого дорогого в заведении вина поднесли сегодня всем завсегдатаям и знакомым: нынче Юрай гулял широко, с размахом. В глубине души он чувствовал, что с прошлой жизнью надо распрощаться, и распрощаться красиво, иначе новая судьба за высокой стеной ему не заладится.

— Вообще-то меня теперь титулуют «Ваше преподобие господин тайный советник», — с недоуменным смешком объяснялся бывший знахарь. — Но для тебя, хайло кабацкое, я навсегда останусь тем же Юраем, еретиком и висельником!

К этому моменту он уже успел тихо рассказать трактирщику историю своей молодости. Без догматических подробностей, конечно, но Славку и этого хватило. А Настёна, как завороженная, смотрела на магическое кольцо Юрая — и все вертела на пальце свое колечко, а точнее, золотой перстень с турмалином, которое он ей привез из города в подарок. «Эх, дура я, дура, — читалось на ее растерянном личике. — Вот за кого замуж-то надо было!»

На прощание Юрая выдал кабатчику небольшой кошель с золотом.

— Ты, Славко, за хатой-то моей присмотри пока, никому не отдавай. А то знаешь ли, сегодня у Великого одна пятка почесалась, а завтра другая зачешется. От тюрьмы да от сумы, как говорится… Словом, пускай все пока остается, как было.

* * *

Встреча со старыми друзьями каким-то образом успокоила Юрая, и наутро он в парадном облачении испросил аудиенции у Ее Высочества. Тациана приняла его через час, выйдя к нему в бледно-сиреневом дневном платье с неглубоким вырезом. Волосы ее были уложены аккуратно, но не вычурно, а на шее была только тонкая нитка жемчуга. Когда она поздоровалась с новым тайным советником своего мужа, ее взгляд выражал лишь вежливое внимание…

…но где-то в глубине глаз затаился страх.

— Ваше Высочество, прежде всего позвольте вам признаться, что я и сам в некотором недоумении по поводу обрушившейся на меня благосклонности князя Ренне.

Готовясь к этому разговору, Юрай решил, что лучше не тратить время на дипломатические хождения вокруг да около: в их отношениях был нарыв, который следовало вскрыть, пока тот не начал нагнаиваться.

— В любом случае я приложу все старания и все мои способности, чтобы с честью выполнить то задание, которое Его Высочество в общих чертах мне уже обрисовал. Однако…

Он выдержал паузу и внимательно посмотрел в глаза княгине, подчеркивая всю значимость этого «однако».

— Однако мои усилия рискуют оказаться напрасными, если я не проясню для себя ситуацию в княжестве, в городе и в правящей семье.