Серебристый свет (Подлинная жизнь Владимира Набокова) - [7]
- Твой красный шелковый шарф лежит за диваном.
Л., раздираемая сложными чувствами и в то же время ошеломленная прозаичностью полученного ею сообщения, только и могла что глядеть во все глаза да затрудненно сглатывать. Когда дар речи вернулся к ней, она спросила:
- Как?
И вновь тот же голос, равнодушный, хоть отчасти и тоскливый, сказал:
- Твой красный шелковый шарф лежит за диваном.
Тут мой коллега взглянул на часы и, обнаружив, что запаздывает на совещание, не то на занятия - или притворясь запаздывающим на совещание либо занятия, - поспешил завершить свой рассказ. Вроде бы в ночь перед тем, как муж его подруги погиб, поехав велосипедом на работу, она и он поздно вернулись домой с некоего приема и, будучи несколько хмельными и к тому же возбужденными бесплодным флиртом, коему оба предавались на этом приеме, занялись любовью "прямо в гостиной, ну то есть на диване". Наутро Л. пробудил телефон: звонили из полиции кампуса, чтобы сообщить о случившемся с мужем несчастье. В последовавшей полной страдания и страха суматохе, в безумной пробежке к больнице - в одном лишь плаще поверх помятой пижамы, в ошеломленном осознании смерти, в тяготах похорон и исполнении сопутствующих им странно неотвязных житейских обязанностей, в огромном холодном разрастании горя и чувства утраты, коротко говоря, во все эти страшные месяцы красный шелковый шарф ее, тот, в котором она отправилась на прием и который муж в игривом порыве сорвал с ее шеи перед тем, как они, полураздетые, рухнули на диван, куда-то запропастился. Бедная женщина несколько месяцев не вспоминала о нем, пока не сообразила вдруг, что шарф исчез и - почти одновременно - что он был на ней в последнюю ночь жизни мужа. С тех пор шарфик прочно связался в ее сознании с мужем, а утрата его - с утратой любимого человека. Подсознательно она наделила его пропажу мистическим смыслом.
Как бы там ни было, воротясь от мадам Тук домой, она тут же полезла за диван и обнаружила шарфик - запыленный, но в прочем не изменившийся. "Ну, и что бы вы об этом сказали? По-моему, тут есть нечто странное". И с этим коллега, не внемля моим расспросам, поспешил по своим предположительным делам.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Кафка
Какое, может спросить ошеломленный читатель, все это имеет отношение к Сирину? Терпение, дорогие друзья: в моем безумии есть система.
В последние свои годы Франц Кафка проводил немалое время на водах и в санаториумах, включая сюда и Кислинг, расположенный на побережье Черного моря, километрах в пятнадцати к югу от Сочи. Именно здесь на белом песчаном пляже и встретился с умиравшим писателем Набоков. Если верить нашему герою, он приехал в Кислинг поездом, чтобы навестить друга, обозначенного в его дневнике всего одной буквой - "М.". (Жан-Жак Моляр, сведший знакомство с Набоковым еще в 1922 году в Кембридже, считает, что М. - это Мария Островская, приемная дочь галицийского лесоторговца, о котором нам еще предстоит услышать попозже.) Стояла середина июня. Кафка, по обыкновению, коротал утро в шезлонге на выходившей к морю террасе. Набоков, который, валяясь на пляже, набрасывал на полях своей тетради тучные телеса купальщиков, сунул в рот "галуазку" и вдруг сообразил, что оставил спички в " Pension des Hebrides ", стоявший от него в пятистах метрах. Сев - в виде прелюдии к заимствованию потребного, - молодой писатель увидел облаченного в черное, озирающего береговую полосу писателя постарше, шестифутовое тело которого весило к тому времени меньше девяти стоунов. Набоков встал, закрыл тетрадь и, не обув эспадрилий, побрел по песку к инвалиду. Он попросил спичек сперва по-французски - и получил в ответ лишь вопросительный взгляд, - затем по-русски ( meme jeu ) и, наконец, по-немецки, на что элегантный чахоточный ответил: " Schade, Mein Herr, Ich rauche nicht" . Простившись с мыслью о сигарете, Набоков вернулся к своему одеялу. Волны, шурша, накатывали на влажную, ноздреватую гальку, чайки мяукали и ныряли в воду за мелкой рыбешкой или остатками чьего-то завтрака, лысый мужчина с усами мандарина неторопливо прошествовал мимо в обществе дамы с оливковой кожей, переговариваясь с нею на неведомом языке (грузинском? армянском? греческом?).
Набоков сообщает, что под конец той недели, после того как "друг" уехал в Париж, он нередко беседовал на веранде с тощим человеком о болезни его и о разного рода бессмысленных "курсах", которые тому приходилось сносить по настоянью врачей. Человек этот, сославшись на религиозные соображения, отказался позировать Набокову для эскизного портрета. Разумеется, в то время Набоков и понятия не имел, с кем разговаривает. Он узнал об этом через десять лет, после того как в 1933 году Александр Вайалет перевел " Der Prozess" , сделав имя и сочинения Кафки известными за пределами немецкоязычной Европы. Когда Набокову еще несколько лет спустя показали портрет Кафки, он в суеверном ужасе узнавания записал: " Le meme visage, les memes yeux creux et cernes de noir-un visage guette par la mort".
Кое-кто из друзей Набокова, и Моляр среди них, уверяют, будто история о беседах с Кафкой на морском берегу есть позднейшая фабрикация. Другие, оставаясь скептиками и допуская ее неправдоподобие, признают, однако ж, что все могло быть так, как о том сообщается. Мы знаем, что весной и летом 1923 года Набоков много разъезжал, однако пути его остаются для нас загадкой, несмотря на детальные, но расплывчатые по результатам исследования прежних его биографов: он мог посетить Кислинг, или Венский Лес, или даже Прагу. Увы, подобно многим иным анекдотам, связанным с жизнью Набокова, апокрифическим оставался и этот, пока я не наткнулся на следующее место из его дневника, датированное " 13 juillet 1923" (копию оригинальной рукописи великодушно предоставил мне близкий друг, работающий в Библиотеке Конгресса, - перевожу с русского ):
В декабре 1971 года не стало Александра Трифоновича Твардовского. Вскоре после смерти друга Виктор Платонович Некрасов написал о нем воспоминания.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.