Серебристое дерево с поющим котом - [25]

Уки втроем шагали по Гончарной.

– Не бывает так, чтобы никакого выхода! – взвол­нованно вскрикивал Олик. – Мы должны этот выход найти!

– Я найду, – вдруг пообещал Пека и сдвинул брови.

Андрюша посмотрел на него молча и с тревогой. Он-то Пеку знал давно.

– Как?! – обрадовался Олик.

– Не скажу. Это я один…

Олик обиделся:

– Но мы же обещали друг другу, что все всегда будем делать вместе! Мы же друзья!

Пека ответил с печальной гордостью:

– Друзей нельзя подвергать напрасному риску.

– Пека, не валяй дурака, – попросил Андрюша. – Тётя Золя тебе покажет риск…

Пека молчал, как человек, решивший в одиночку обез­вредить хитрую мину.

– Ох, Пека, смотри… – опять предупредил Андрюша.

Пека сказал задумчиво:

– А Глорию эту… может, её похитить и спрятать где-нибудь? На время… – Этим он увёл разговор в сто­рону.

День этот был какой-то неудачный. Поэтому на лужай­ке у Пим-Копытыча не собирались, каждый провёл вечер сам по себе.

Зато утром случилась радость! К Сене примчался Анд­рюша и завопил под окном:

– Абрикос! Егор Николаевич вернулся с Антошкой!

Сперва все встревожились: почему раньше срока? Про­шло всего восемь дней, а не две недели!. Толпой помчались к профессору.

Оказалось, что оба путешественника живы-здоровы, Антошка только улыбался как-то стеснительно. Они встретили ребят на дворе. Конечно, был весёлый шум и восклицания: “Молодец, что приехал!” А Егор Николае­вич объяснил:

– Так уж получилось. Заскучал наш турист. Сперва всё ему было интересно, а потом смотрю, что-то нос пове­сил. И говорит: “Хочу к ребятам…” – Он оглянулся на Ан­тошку, сказал со вздохом: – Признаться, пару раз всплакнул даже. Вот и пришлось вернуться самолётом из Санкт-Петербурга.

На несколько секунд все примолкли, а потом наперебой заговорили опять: правильно, мол, что прилетел. А то им всем без Антошки тоже было скучно.

– Жаль только, что ты не успел полетать в тазу, – высказался Олик. – Но это ещё не совсем потеряно. Ведь новое полнолуние ты ещё застанешь на Земле, а таз Пека обещал раздобыть снова…

– А где он, ваш героический Пека? – спросил Егор Николаевич. – Почему Уки не в полном составе?

Андрюша, пряча тревогу, сообщил, что не застал Пеку дома. Непонятное дело, куда он отправился один…

Кстати, не было и Маркони. На Андрюшин стук никто на чердаке не отозвался. Но это ребят не удивило: скорее всего Маркони отсыпался после ночной научной работы или горестных терзаний. А что Пека подевался куда-то, было странно.

Антошка тихонько взял за локоть Сеню. Отошли в сто­ронку. Помолчали, глядя друг другу на сандалии.

– Как там Никитка-то? – спросил Антошка.

– Нормально. И в штаны больше не пускает, поумнел…

Антошка сказал шёпотом:

– Я там тебя чаще, чем других, вспоминал…

– Я тоже… про тебя думал каждый день… Хотя и дру­гие всё время думали.

Опять помолчали.

Сеня вдруг предложил:

– Приходи сегодня ночевать ко мне. Я на веранде сплю, там две раскладушки. Будем ночью лежать и разго­варивать про всякое…

– Ладно.

В этот момент сзади раздались строевые шаги. От ка­литки двигался младший лейтенант Кутузов.

Сделавши под козырек, младший лейтенант официально произнёс:

– Гражданин Телега?

Профессор посмотрел на него с интересом.

– А вы, если не ошибаюсь, младший лейтенант Кутузкин?

– Кутузов.

– А я Телега.

– Егор Николаевич?

– Совершенно справедливо.

– Гражданин Телега Егор Николаевич! Я вынужден за­держать вас для выяснения ряда обстоятельств.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ Конец “Космического мстителя”

Длинное лицо профессора Телеги вытянулось ещё силь­нее. Он пошевелил бровями и потрогал подбородок. Огля­дел перепуганных ребят. И отозвался довольно спокойно:

– А позвольте полюбопытствовать, какие именно обстоя­тельства служат причиной столь непонятной для меня акции?

– Узнаете при составлении протокола.

– Удивительное дело! Человек приезжает из аэропорта и не успевает оглянуться, как его берут под стражу! Без объяснения! А как быть с Декларацией о правах человека?

– Что вы делали в аэропорту?

– Как что? Два часа назад приземлился на самолёте Ил-62, рейсом из Петербурга.

– Значит, вы утверждаете, что вчера вечером были в Санкт-Петербурге?

– Утверждаю… А что, разве это противоречит Уголов­ному кодексу?

– П-понятно… Значит, у вас есть здесь сообщники…

Если бы Егор Николаевич не подхватил подбородок, тот, наверно, отвалился бы совсем. Но, захлопнувши рот, профессор воспылал, наконец, справедливым негодованием:

– Что такое в конце концов?! Я сяду здесь на крыльце и не двинусь с места. Или тащите меня силой, или объяс­ните, чёрт возьми, в чём вы меня обвиняете!

– Не обвиняю, а пока подозреваю. В попытке рэкета.

– В чё-о-о-ом?! – Егор Николаевич и правда сел на ступень.

– У меня документальные доказательства. Ознакомь­тесь… Нет, нет, из моих рук… – И участковый развернул перед изумленным профессором серую бумагу.

Конечно, все кинулись посмотреть на доказательство. На листе были наклеены вырезанные печатные буквы. Они складывались в строчки:

Э с л и в ы з а в т р а в 1 2 ч а с о в н е п а л о ж и Т е 5 т Ы с р у Б п о Д к а м и н ь н а б и р и г у П и т у х о в к и В а с ж д ё т у ж а с н а я г и б и л ь и р а з о р е н и Е ! К а м и н Ь с с е р ц е м г д е б и с е т к а в н и з у д ы р а . П а л а ж и т е и с р а з у и д и т е п р о ч . К а с м и ч е с к и й м с т и т и л Ь .