Сердечные тайны - [48]

Однако он, постоянно занимаясь повседневной мойкой полов и окон, говорил так, чтобы все слышали, что здоровый молодой человек должен сражаться плечом к плечу со своими соотечественниками, а не возиться с тряпкой. И точно подсчитал сколько дней оставалось до его шестнадцатилетия – 173.

Бэнни работала. Она скребла столы, считала бочонки с пивом, натирала серебро, обслуживала посетителей, которые останавливались в поселке на своем пути в Кэмбридж, куда они шли, чтобы присоединиться к армии. Она взяла на себя обязанности Генри. Теперь Бэнни приходилось ухаживать за лошадьми и конюшней. Вместо Джорджа она следила за снабжением и учетом товаров.

Но в том, что касалось печатной мастерской Брэндана, Элизабет была практически бессильна. Раз в неделю она открывала ее, проветривала помещение и протирала все до последней полки. В те часы, пока она была там, ей даже иногда удавалось продать кое-что из лекарств и канцелярских принадлежностей.

Все свободное время Бесс проводила с племянниками и племянницами. Их матери были загружены работой, так как самостоятельно вели хозяйство, постоянно тревожась за своих мужей. Самые маленькие из детей не могли никак понять, почему их пап не было дома, а мамы были все время заняты, поэтому им так нравилась забота тети Бэнни.

Старшие все отлично понимали. Ей было так жаль видеть их лица, прежде всегда веселые, такими хмурыми. Адам-младший пытался взять на себя обязанности взрослого мужчины, до которого он еще не дорос, Сара часами сидела с кошкой на руках, наблюдая за тем, как весна прочно утверждает свои права. Все, что Элизабет могла сделать для них – это быть рядом в те моменты, когда им становилось особенно тяжело.

Несмотря на то, что Бэнни была занята почти целый день, этого, казалось, было недостаточно. Она пыталась работать и головой, и телом до полного изнеможения, надеясь, что будет засыпать, едва добравшись до постели. Ничего не помогало. Ей снились мрачные бессвязные сны, полные крови и дыма. Но когда она просыпалась в холодном поту, хватая ртом воздух, помнила только лица Джона и своих братьев, улыбавшихся друг другу, а потом стреляющих из мушкетов друг в друга.

Впервые Бэнни не могла играть на скрипке. Долгие годы музыка принадлежала только ей, и вот, с появлением в ее жизни Джона, она испытала радость оттого, что ее игру на любимом инструменте, понимают и принимают. Он покинул ее. Бесс больше не могла выносить неразделенности музыки и любви. Теперь музыка была пуста, эхом раздавалась она в глубокой пропасти ее души, на дне которой лежало одинокое сердце.

Брэндан вернулся. Он вошел в «Дансинг Эль» первого июля, прислонился к стене и попросил пива.

– Брэндан! – Бэнни, не потрудившись извиниться перед двумя старыми фермерами, которых она обслуживала, быстро побежала к брату и обняла его.

– Не верю, что ты дома, – пробормотала она, уткнувшись ему в плечо. Потом слегка отстранилась от него и спросила:

– Что ты делаешь здесь?

Не успел он ответить, как Бэнни уже громко звала младшего брата:

– Исаак! Папа пошел на мельницу за овсом. Беги и скажи ему, чтобы шел домой. Брэндан вернулся! Забеги в дом Адама и скажи маме об этом.

Исаак быстро пересек комнату. Таким энергичным сестра не видела его со времени возвращения из Лексингтона.

– Брэндан! Говори быстрее, многих застрелил?

Брэндан выпрямился.

– Нет.

Он внимательно посмотрел на Исаака.

– А ты снова вырос.

– Ага.

– Думаю, что ты наконец-то перерос меня.

– Да?! Ты думаешь? А мама все еще считает меня ребенком.

– Исаак, ты разве не хочешь сообщить отцу с матерью радостную весть о том, что Брэндан приехал? – напомнила ему Бэнни.

– А, да, – он выскочил за дверь.

– Что у вас тут происходит?

Бэнни вздохнула.

– Он хочет пойти в армию, а мать сказала «нет».

– Странно, что отец не разрешил ему.

– Ты же знаешь, что он никогда не противоречит маме. Исаак может уйти, когда ему будет шестнадцать лет. А вдруг к тому времени все будет уже кончено?

– Я так не думаю, Элизабет.

Ее подкупала спокойная убежденность его тона. Ей необходимо было верить, что все скоро закончится.

– Дай мне посмотреть на тебя.

Бэнни стала внимательно рассматривать своего брата. Его темные волосы были аккуратно собраны под париком. Одежда, хотя и грубая, была безупречно чистой. Он еще сильнее похудел. Глаза по-прежнему были какими-то странными. В их темной глубине таилось что-то непонятное. Хотя Бесс была уверена, что эту странность замечала только она.

– Ты мало ел, надо сказать.

– Что-то нет аппетита. Еда не та.

– А разве ты не можешь достать то, что тебе нравится?

Его глаза потемнели.

– Не в еде дело. Не все так просто, Элизабет.

Она осторожно дотронулась до его руки:

– Ты не хочешь мне все рассказать?

– Не сейчас, – он покачал головой. – Мне придется рассказать все заново отцу, когда он придет. Позже, Элизабет, хорошо?

– Хорошо, – она не стала настаивать.

Брэндан был единственным Джоунзом, от которого она ничего не могла узнать, как бы ни старалась.

– Я думаю, что мне и маме придется тебя подкормить. Мы быстро вернем тебя в норму.

– Я не могу остаться.

– Что?

– Я возвращаюсь завтра. У меня всего лишь два дня. Этого времени в обрез хватает только на дорогу туда и обратно. Мне нужно было повидать вас и убедиться, что дома все в порядке. Я пообещал остальным, что все расскажу им подробно, когда вернусь.