Сердцу не прикажешь - [14]

К вящему неудовольствию Фриско, он, обойдя кресло, опустился на диван возле нее, проделав все это с особенной грациозностью.

— Что ж, тут очень даже симпатично и удобно. Прекрасный офис, но вот… — В этот самый момент раздался стук в дверь, отчетливый и вместе с тем деликатный.

— А, вот и наш кофе! — Гарольд вскочил с кресла, причем на лице обозначилась такая радость, как если бы он был уже осужден, и тут вдруг принесли решение губернатора об отсрочке приговора.

Чувствуя раздражение из-за того, что отец так неловко пытался отдалить то, что рано или поздно все равно должно было наступить (и это несмотря на то, что сама же советовала отцу тянуть, насколько это возможно, время), еще более раздражаясь от столь близкого присутствия рядом с ней мужчины, Фриско мрачно проследила за тем, как в кабинет был ввезен сервировочный столик.

Кофе по крайней мере издавал отличный аромат, это она успела отметить. Хотя общая атмосфера в офисе все меньше нравилась ей.

— С сахаром, Лукас? — спросил Гарольд после того, как вежливо поблагодарил и отпустил официантку, принесшую заказ.

— Я пью черный, без сахара.

«Вот и манера поведения такая же, — подумала Фриско, — черная и без сахара». Она краем глаза ухватила его строгий профиль с решительными чертами.

— Ну а я пью со сливками и сахаром. Пол-ложечки, — она сверкнула приятной улыбкой, адресованной отцу.

— Я помню. — Гарольд возвратил дочери улыбку. — И если не ошибаюсь, ты любишь к кофе круассаны с маслом, так кажется?

— Да, обычно именно так, — и она, превозмогая себя, вновь улыбнулась. Ей уже порядком поднадоел весь этот спектакль с улыбками и показной вежливостью. Тем более что все это лишь оттягивало момент начала собственно деловых разговоров. — Но сегодня просто кофе.

— У вас разгрузочный день? — Лукас всем корпусом обернулся в ее сторону и с головы до ног — при этом весьма нахально, как показалось Фриско, — оглядел ее фигуру.

Хотя раздражение усилилось, Фриско твердо намеревалась оставаться предельно спокойной. И потому улыбнулась и мягко ответила:

— Нет.

— Рад слышать это.

Ответ Лукаса несколько сбил ее с толку.

— В самом деле? И почему же, позвольте узнать?

Маканна улыбнулся. О, она уже ненавидела его улыбочку, причем ненавидела главным образом потому, что испытывала непонятное волнение и странную дрожь внутри. То и другое вызывало у нее недоумение.

— Почему? — его бровь вновь взлетела дугой. — Ну хотя бы потому, что я намеревался просить вас сегодня отужинать со мной вдвоем, — нарочито бесстрастным голосом объяснил он. — И потому мне вовсе не улыбалось бы сидеть и уминать за обе щеки, видя, как моя дама со скучным лицом ковыряет вилкой салат.

Пойти с ним поужинать?! Да в своем ли уме этот человек?! Ей неприятно находиться рядом с ним в этом кабинете, не говоря уже о том, чтобы… Ну и самонадеянность! Лишившись дара речи, Фриско несколько мгновений сидела и тупо смотрела на него.

Тишину нарушил отец.

— Ну а ты, Лукас, съешь что-нибудь с кофе?

— Нет, спасибо, — улыбка исчезла с лица Маканны, и губы его вытянулись в ниточку. — Полагаю, что сейчас самое время начать обсуждение наших проблем.

— Да, конечно, конечно, — поспешил согласиться Гарольд и тотчас же попробовал немного оттянуть неприятный для себя момент. — Пейте кофе, пока он совсем не остыл. — Слова он сопроводил такой широкой улыбкой, что ее фальшивость нельзя было не заметить. — Ну а я все-таки кусочек сыра отведаю.

Чтобы не зарычать от злости, Фриско поспешила запить созревший в груди рык глотком кофе. На ее взгляд, отец очень уж разошелся, акцентируя внимание на политесе. Судя по глазам Лукаса Маканны, он был того же мнения.

У него был такой взгляд, словно бы Лукас сам толком не знал, что лучше: расхохотаться или выматериться вслух. Впрочем, он не сделал ни того, ни другого. Следуя примеру Фриско, он также взял чашку и отпил кофе.

Затем, после долгой и напряженной паузы, Гарольд прожевал наконец сыр. Маканна, не желая более тратить время попусту, заговорил, сразу же перейдя к существу дела.

— Ты задолжал с платежами за три судна с нашей сталью, Гарольд.

— О да, я помню об этом, — нервно заговорил он, опустил чашку на мраморную столешницу и, не рассчитав движений, громко стукнул донцем о стол. — В самое ближайшее время я рассчитаюсь с тобой полностью. — Он нервно облизал пересохшие губы. — Если ты согласишься подождать буквально чуть-чуть, я непременно… — большего он сказал не успел.

Маканна прервал поток слов.

— Твое время вышло, — голос Лукаса прозвучал жестко и безжалостно. — И я не могу более ждать.

— Минуточку, не торопитесь, — протестующе возразила Фриско. Но большего и ей сказать не удалось.

— Нет уж, я и так слишком долго ждал, — и Лукас перевел тяжелый взгляд с отца на дочь. — Вы в курсе того, что ваш отец систематически залезал в деньги, принадлежащие компании? — Маканна поморщился и, не дав ей ответить, продолжил: — Ну разумеется, разумеется, вы в курсе. Иначе вы не сидели бы здесь. Так ведь?

Первым ее желанием было тотчас же заступиться за отца и категоричнейшим образом отрицать возможность подобного обвинения. Однако этого жеста она не могла себе позволить. Фриско почувствовала себя загнанной в угол. Она оказалась в западне, которую сотворил отец своими же собственными руками. И чувство загнанности было отвратительным.