Сердцеед - [48]

Однако романтическая атмосфера не ускользнула от внимания Виктории. Ей оставалось лишь догадываться, почему он приехал именно сюда для делового обеда со своим секретарем, которого чаще ругает и почти никогда не хвалит.

Хантер открылся перед Викторией с совершенно неожиданной стороны, когда они вернулись во времена, которые она сама окрестила «до рождества Замка».

— Вам, наверное, трудно было начинать все сначала с совершенно новым штатом, — заметила она. — Я говорю о приезде ирландцев.

— Ну, не сложнее, чем продать старые запасы и купить что-нибудь новое, — ответил он.

Их разговор прервала официантка, подавшая салат из шпината.

Виктория подождала, пока девушка удалится, а затем продолжила:

— Не кажется ли вам, что эти письма посылает один из них? — спросила она. Уже несколько дней эта мысль не давала ей покоя.

— О ком мы говорим?

— О ваших бывших слугах, — пояснила Виктория. — Из того, что я узнала, следует, что никто из них не доволен новым местом.

— Я всегда расставался с прислугой по-хорошему, — возразил Хантер. — Такая работа вообще всегда предполагает возможность каких-то перемен. Для большинства из них, возможно, наступило время подыскать себе что-нибудь другое. — Его серые глаза встретились с глазами Виктории. — Что заставило вас подозревать кого-либо из слуг?

Виктория пожала плечами.

— Я просто перебираю все варианты, — сказала она, понимая, что в ответах Хантеру слово «интуиция» неуместно. — Чену, по-видимому, нравится его работа.

— Я хотел поговорить с вами о Тэппинге, — сказал О'Хари, меняя тему. — Мы готовы к его визиту?

— Включая даже список достопримечательностей, которые ему надо будет осмотреть, — ответила она.

— Когда он приедет, — хвастливо сказал Хантер, похлопывая себя по ноге, — вам придется побегать, чтобы не отстать от меня.

— Значит, доктор доволен?

— Все превосходно! Как было и тогда, когда вы спрашивали меня об этом в последний раз. Благодарю за участие.

Виктория надеялась, что он сам заговорит о том, чем занимался в тот день кроме рентгеновского обследования. Однако беседа пошла совсем по другому руслу, чем она думала.

— О, совсем забыла! — воскликнула Виктория, решив действовать напрямик. — Пока вы отсутствовали, вам звонили по телефону.

— Кто?

— Женщина, — ответила Виктория. — Она не назвала себя.

— Ну что ж, — пожал плечами Хантер, — если это важно, она позвонит еще раз.

Как ни пыталась Виктория вернуться во время обеда к телефонному звонку, ей это так и не удавалось.

Свечи заметно обгорели, но Хантер не собирался домой. Вместо этого он заказал еще по одной чашке кофе.

— Кое-что действительно озадачивает, — сказала Виктория.

— Что именно?

— Сэр Патрик был вашим прадедом. Правильно?

— Правильно.

— Но вашим двоюродным брату и сестре он всего лишь дед.

Хантер не спеша долил в свою чашку сливки и положил сахар.

— Я все ждал, когда же, наконец, вы спросите. Вопрос, который смущает большинство людей, узнающих об этом.

— Я внимательнейше слушаю.

— Начать следует с того, что «кузен» и «кузина» — наиболее мягкий эвфемизм, который можно применить к ним.

— Какое же слово он призван заменить?

Хантер подмигнул.

— Выродки.

Виктория не могла понять, характеризует ли это обстоятельства их рождения или же отвратительные личные качества.

Хантер продолжал:

— Вам надо было знать сэра Патрика, чтобы понять, почему все это произошло.

— А вы?

— Что я?

— Знаете ли вы сэра Патрика? Я имею в виду, встречались ли вы с ним? — По ряду причин у Виктории создалось впечатление, что наследство перешло к Хантеру не в результате глубокой привязанности к нему прадеда.

— Дважды, — ответил он. — Первый раз — еще совсем маленьким ребенком. Тогда мне было, может, лет десять или около того. Он мне запомнился ворчливым малым в купальном халате с бокалом бренди, как бы навечно приросшим к его правой руке. Отец взял меня с собой в деловую поездку в Ирландию, чтобы познакомить с ним. Более того — чтобы попытаться устранить трудности в отношениях с ним. — Хантер задумчиво отхлебнул кофе, отметив, что он мог бы быть сварен и получше.

Виктория облокотилась на стол.

— Вы упомянули о каких-то трудностях? — переспросила она.

Хантер улыбнулся.

— Я забежал вперед, — извинился он. — Вся история началась в момент рождения моего деда, то есть в 1905 году.

Опечаленный смертью во время родов своей молодой жены, но окрыленный рождением младенца, сэр Патрик поклялся на семейной Библии, что названный его именем ребенок никогда не испытает нужды и лишений.

— Взять в то время подобное обязательство было довольно легко, — пояснил Хантер. — Достаточно вспомнить, как сэр Патрик и его предки богатели за счет труда бедняков, почти даром обрабатывавших их землю. К тому времени, когда мой дедушка вполне вырос для того, чтобы стать лендлордом, он оказался человеком умным и сострадательным, потому и решил не идти по пути своих предков.

— А как же он поступил?

— Он совершил поступок, типичный для любого отважного ирландца в подобных обстоятельствах: отправился на поиски земли, на которой он смог бы стать личностью, а не просто сыном своего отца.

Не прошло и шести месяцев после его приезда в Бостон в 1925 году, как сэр Патрик-младший уже не только стал женихом, но и получил работу на фабрике спортивной одежды. Длинный рабочий день, жалкое жалованье… Но он утешался мыслью, что состояния сколачивают лишь те, кто терпелив.