Сердцеед - [47]

Ян? Эта его безумная влюбленность в Пэгги Гливи… О чем, кстати, говорила Дебора за ланчем? О способности мужчин совершать глупейшие поступки, если в дело замешана женщина? Остается еще, правда, выяснить, сколь велико влияние Пэгги на без памяти влюбленного в нее конюха.

Мысли Виктории вернулись к разговору с миссис Причард. Конечно, если по родине тоскует повариха, то почему не допустить, что это же чувство испытывают и другие слуги-ирландцы? В частности, возможно, что и Нилли переживает сильнейший душевный разлад не только из-за потери любимого хозяина, но и из-за пребывания в чужой стране. Виктория задумалась, способно ли чувство обездоленности толкнуть на уголовное преступление…

Тэтчер однажды рассказал о совершившем серию убийств пожилом человеке. «Наступает момент, — отметил он, — когда страх перед пожизненным заключением уже не удерживает от искушения загнать кому-нибудь перо меж ребер».

И как бы ни была отвратительна для Виктории мысль об этом, сказанное Тэтчером вполне могло оказаться справедливым и в отношении верного камердинера сэра Патрика.

Размышления Виктории прервал звонок телефона. Это личный телефон Хантера, отметила она. Телефон, который, как он ей сказал, был предназначен только для него. А это означало, понимала Виктория, что никто другой не был вправе снимать трубку и отвечать по нему.

В лучшем случае это мог быть Эллиот. Или сам Хантер, которому надо было напомнить ей о каком-то задании.

— Алло? — все же взяла трубку Виктория.

Хотя ответа не последовало, по раздавшемуся в трубке легкому дыханию Виктория могла предположить, что на другом конце линии кто-то есть.

— Алло? — повторила она.

— Это телефон мистера Хантера? — робко спросил женский голос.

— Да. Могу ли я вам чем-нибудь помочь?

Прежде чем ответить, женщина немного помолчала.

— Он дома? — спросила она.

— Мне очень жаль, — извинилась Виктория, — но боюсь, что мистер О'Хари не сможет сейчас подойти к телефону. Не хотите ли передать ему, чтобы он вам позвонил, когда вернется?

— А вы не знаете, он уже выехал? — В тоне звонившей прозвучала тревога.

Если бы это был деловой звонок, подумала Виктория, то женщина назвала бы себя.

— Подождите секунду. Я сейчас посмотрю его расписание, — сказала она. — Вы в какой конторе работаете?

— О нет, все в порядке! — быстро ответила женщина. — Его машина только что припарковалась.

Она повесила трубку прежде, чем Виктория успела поинтересоваться ее именем.

Домой Хантер вернулся ближе к вечеру и в более добром настроении, чем был, покидая замок.

— Чем закончился ваш визит к врачу? — спросила Виктория, оторвав взгляд от книги, которую читала, сидя у камина в гостиной.

— Суммой, достаточной для его зимнего отпуска, — ответил Хантер, снимая с помощью Чена дождевик. — Не думаете же вы, что я единственный пациент у этого человека?

Виктория тактично промолчала и не высказала мнения, что О'Хари — единственный пациент, которому потребовался на визит целый день. Если, конечно, он действительно был у врача.

— Ну и какой же приговор он вынес вашей ноге?

— Она еще не годится для репетиции с рок-ансамблем. Но это, надеюсь, не помешает мне пообедать.

— Вместе с семьей? — Не успело еще последнее слово сорваться с ее губ, как Виктория поняла, что произносить его не следовало: замок Крискерри меньше всего подходил для традиционных определений.

Смешливые морщинки легли вокруг глаз Хантера.

— Я имел в виду другое, — сказал он.

— Что же?

Он мгновение поколебался, словно внезапно осознал, что не продумал до конца то, что собирался предложить.

— Выйдя сегодня за стены замка, я вдруг понял, как страдаю от порождаемой затворничеством «комнатной лихорадки».

— Но вы же ходите по замку! — сказала Виктория.

— Ну, тогда от «замковой лихорадки», — поправил он себя. — И кажется, мне только что удалось придумать от нее лекарство.

Виктория вопросительно вскинула голову. Хантер откашлялся.

— Не пообедаете ли вы со мной?

19

Они сидели в отделанном в коричневые тона зале ресторана гостиницы «Бенедикт». Мужчина напротив одним взглядом мог вывести Викторию из душевного равновесия, что напоминало ей сценарии, столь любимые Мэрсайн Кэмерон. Правда, такие профессионалы, как Мэрсайн, сыграли бы сцену в ресторане более уверенно, чем это удавалось Виктории.

«Зачем я здесь?» — вновь и вновь мысленно спрашивала она себя, понимая, что ей легче было бы сейчас есть приготовленное миссис Причард жаркое из цыплят, отражать амурные наскоки Сина Майкла и переносить едкие реплики Пэгги.

Уже дважды с тех пор, как они сели за стол, она чуть не опрокинула на себя бокал с вином. Причем во второй раз Виктория в приступе смущения задела еще и подсвечник. Чувствуя, что на них бросают любопытные взгляды, Виктория лишь после того, как они покончили с рыбной и грибной закуской, поняла, что объектом столь живого интереса были не ее неловкие жесты, а присутствие рядом с ней красивого спутника. «Что это за непутевое создание сидит с ним?» — наверное, говорили все, и это еще больше расстраивало Викторию.

«Это всего-навсего обед», — успокаивала она себя. Обед с человеком, который был влиятелен на Уоллстрит, регулярно получал предупреждения о грозящей ему смерти, развлекался с таинственными женщинами и притом еще мог рассуждать о спорте и иностранных фильмах. Увлеченный беседой Хантер О'Хари совсем не замечал, что выбранный им ресторан служил местом встреч для влюбленных парочек.