Сердце врага - [20]

— Хм… — Наемница попыталась представить себе эту систему — отважных бойцов, привязанных к своему господину с рождения. Умных, верных, не мыслящих для себя иной жизни, кроме службы графам Коршенским… — Занятно тут у них все устроено.

— Было устроено. Раньше.

— До… графа Лаварро? Стражник кивнул.

— А в чем соль истории? Как он, вообще, пришел к власти?

— Обыкновенно. — По сдержанному тону Конана было видно, чти эта тема не доставляет ему особого удовольствия. И все же говорить он не отказывался. Как видно, Грациан решил, что ей следует это узнать. — Был Маргелий, старый граф, бездетный. Паллий, сын его младшего брата был объявлен наследником. А Лаварро женился на Паллие, единоутробной сестре, которая стала матерью Месьора. Выскочка-аргосец, совершеннейший никто. Не будь она в тягости, никогда бы ему не получить ее руку. А так… В Коринфии внебрачный ребенок считается для женщины наихудшим позором. Даже при всех деньгах п положении графа, ему не удалось бы сбыть ее с рук. Тем паче, ходили слухи насчет того, кто мог быть…

— Отцом ребенка?

— Да. Но об этом я не стану говорить. К чему Порочить мертвецов!

К тому же, какое значение могли иметь дела сорокалетней давности? Палома и без того уже могла предсказать, что было дальше.

— Трагический несчастный случай, да? Погибли все, кроме Лаварро, его супруги и младенца Месьора? Он стал при ней регентом, затем она отреклась от власти в его пользу. Так?

— Все верно. — Конан задумчиво уставился на проплывающие в вышине облака. — Только в ту пору Месьор еще не родился — так скоро все случилось. Иначе уже он был бы объявлен наследником, и отречение Паллии никому бы ничего не дало…

— Ты ведь не так давно у него на службе — но, похоже, многое успел узнать. — Про себя она отметила, с какой симпатией Конан говорит о Грациане, и это невольно повысило ее уважение к Месьору. Насколько она знала людей типа этого киммерийца, они не дарили свою преданность кому попало.

— Я любопытен. — Варвар засмеялся. — здесь, в Коршене, творятся интересные дела. Узнаешь сама, когда поживешь тут чуть подольше…

Свежий ветерок трепал волосы мужчины и женщины. Аромат жасмина и шиповника прият но щекотал ноздри. Надо будет все же попросить, чтобы прислали портниху, нужны будут платья, не к месту вдруг подумала Палома. Взгляд ее упал на недописанное письмо.

— Что еще хотел Месьор, чтобы я узнала тебя сегодня?

— Он сказал, ты можешь спросить о расстановке сил в городе.

Наемница качнула головой.

— Нет, об этом я предпочту узнать от других.

— Тогда… это все. — Конан изобразил огорчение. — Он сказал, что едва ли ты пожелаешь испробовать на мне свои женские чары. Я, признаться, все же надеялся на это…

От неожиданности Палома хихикнула, совсем по-девически, и сразу стала выглядеть подростком лет пятнадцати; она и не догадывалась, как хороша в это мгновение… И как любуются ею чьи-то глаза из-за зеленой изгороди.

— Никаких шансов, — поддразнила она киммерийца. — Ведь с тобой даже если начать целоваться, ты и то будешь бегать к Месьору за указаниями!

— Ну, еще чего! В этом я и сам соображаю неплохо! — Северянин явно оскорбился. — Хочешь проверить?

— Ни за что, — отчеканила она.

…Как ни странно, расстались они почти приятелями.

* * *

— Клянусь Небом, Меттерианор, если бы твой язык был хоть на четверть таким длинным, как твое имя, ты был бы куда более приятным собеседником!

Но на эту реплику Паломы, равно как и на все предшествующие, в ответ раздалось лишь нечленораздельное бурчание.

— Тебе, должно быть, от зевоты скулы сводит, если вдруг посмотришь в зеркало, — не унималась наемница, которая словно задалась целью за время их прогулки довести своего провожатого до белого каления. — Потому что в нем ты видишь самого скучного человека на свете!

— Не смешно, — неожиданно отозвался карлик. Так он все-таки умеет говорить! От неожиданности Палома даже споткнулась и растянулась бы на мостовой, если бы Меттерианор не подставил ей вовремя руку. — Смотри, куда идешь, женщина!

— Меня зовут Палома, к твоему сведению, — оскорбилась она. — И я, кстати, называю тебя по имени.

— Верно. Только потому я и разговариваю с тобой. Все прочие самки норовят обозвать меня Метти или малышом…

Самки, ну надо же!.. У Паломы готов был сорваться с языка резкий ответ, и все же она сдержалась. Этот человечек мог быть очень опасным врагом — у нее были причины так полагать. И кроме того, кто она такая, чтобы судить несчастного уродца? Стоит лишь представить себе его жизнь: наверняка, у него имелась масса причин ненавидеть окружающих.

…Как и было обещано, Меттерианор явился за ней ближе к восьмому колоколу, когда уже совсем стемнело, чтобы проводить на встречу с Гарбо. Наемница не стала спрашивать, куда они идут. И без того ясно было, что в какой-нибудь воровской притон.

Неузнаваемая в своем мужском платье, с волосами, спрятанными под капюшон плаща, она чувствовала себя на улицах города совершенно спокойно. Конан даже выделил ей короткий меч и пару метательных кинжалов — поразительное доверие со стороны Месьора! Впрочем, она не сомневалась, что за ними следят его люди, которым дан приказ не спускать глаз с пленницы. До пятого колена, включая женщин и младенцев… — она хорошо помнила слова северянина. Так что мысль о побеге хоть и мелькала порой, но скорее так, по привычке, не всерьез.