Сердце воина - [73]

– Разве это не повод закатить пир? – насмешливо осведомился он. – Наконец-то Ариэлла Маккендрик подыскала своему клану подходящего вождя! Наверное, это великолепный воин, стоящий во главе непобедимого войска, воплощение всех твоих идеалов. Не томи меня молчанием! Открой мне, кто сей доблестный муж?

– Ты не знаешь его, – отрезала она.

– Что ж, меня это ничуть не удивляет, – заметил Малькольм. – Правда, я никогда не встречал столь совершенного человека, который годился бы тебе в спутники жизни. Что ж, тем сильнее мое желание познакомиться с ним.

Он вернулся к столу, приподнял кубок и глотнул вина.

– Ты с ним не встретишься, Макфейн.

– Почему?

– Потому что я этого не хочу.

– Понятно… – Он прищурился. – В благодарность за мою помощь меня изгоняют отсюда.

– Почему ты считаешь, что с тобой несправедливо обходятся? – крикнула она. – Ты вообще не хотел сюда ехать. Мой отец просил тебя о помощи, но ты ему отказал. Потом тебя стала умолять я, но получила отказ. Твое согласие, Макфейн, я купила за деньги. Ты вовсе не собирался помочь нам!

Все это было правдой, однако с каждым ее словом он гневался сильнее и сильнее.

– Что бы ни двигало мною, я уже давно здесь. Великий Черный Волк в вашем распоряжении, миледи! – Он отвесил саркастический поклон. – Со всеми своими пороками, увечьями, запятнанным прошлым и без всякого будущего. Где мне претендовать на роль совершенного лэрда, которого ты и Элпин давно обещаете клану! Я немолод, не слишком силен и, видит Бог, небезгрешен. И все же я здесь, перед тобой, Ариэлла. Слышишь? Здесь!

– Слишком поздно! Ты мог стать нашим лэрдом, Малькольм. Сама судьба предназначила тебя для этого. О, если бы ты нашел тогда силы преодолеть пьяное оцепенение, перестал жалеть себя и поспешил на наш зов! Если бы ты искренне захотел помочь нам, все сложилось бы иначе. Ты предстал бы перед кланом отважным воином, – закончила она дрогнувшим голосом.

– Клянусь Богом, я и был этим отважным воином! – Охваченный яростью, Малькольм швырнул на пол кувшин с вином, а вслед за тем бросился к девушке.

Она вскочила с кресла и попыталась увернуться. Но Малькольм не собирался выпускать ее. Презрение Ариэллы переполнило чашу его терпения. Схватив девушку за плечи, он прижал ее к стене, а сам уперся в стену руками.

В ее глазах тоже горел гнев, грудь тяжело вздымалась. Эта девушка могла бы стать его женой. Он желал ее так неистово и страстно, что казалось, сердце его не выдержит. Сейчас глаза Ариэллы метали молнии, щеки ее раскраснелись. Как мечтал Малькольм, чтобы она тоже испытала желание! Пусть хотя бы потянется к нему! Но нет, он слишком плох, порочен и слаб, чтобы претендовать на священное место лэрда ее клана! Возможно, года три назад, когда Малькольм еще не превратился в жалкую развалину, он был достоин ее. Теперь же некогда могучий Черный Волк стал калекой. В душе его вдруг проснулась ненависть к Ариэлле. И немудрено. Зачем она притащила его сюда и показала все, что могло бы принадлежать ему? Неужели Господь продолжает карать его, заставляя все глубже осознавать, что в ту роковую ночь, когда Малькольм увел войско от замка, он утратил намного больше, чем сначала предполагал? Так вот зачем Всевышний направил к нему Ариэллу Маккендрик! Господу было угодно, чтобы она вытащила его из грязи и привела туда, где жизнь снова обрела смысл, где он завоевал уважение к себе, – но только затем, чтобы вернуться в ту же грязь! Эта безжалостная пытка была выше его сил, и Малькольм преисполнился отчаяния. Да, он заслужил кару, но сейчас, охваченный яростью и смятением, Малькольм хотел положить конец своим страданиям.

– Прости меня, Ариэлла, – с горечью и раскаянием проговорил он. – Я не пришел на твой зов и оказался не тем воином, которого ты искала. Потом ты соблазнила меня вознаграждением. Но знай еще одно…

Он оторвал руку от стены и провел пальцем по горячей щеке девушки. Растерянная Ариэлла с состраданием смотрела на Малькольма.

– Что, Макфейн? – прошептала она.

– Я остался ради тебя.

Сделав это признание, он приник к ее губам. Этот отчаянный поцелуй выразил безумное желание, а вместе с тем и уверенность, что он последний. Ее горячий рот сохранил вкус вина, к его грубой щеке прикасалась нежная, шелковистая кожа. Ему хотелось запечатлеть в памяти каждую черточку Ариэллы, чтобы потом одинокими бессонными ночами предаваться мучительным воспоминаниям.

Она не сопротивлялась – вероятно, потому, что внезапный натиск Малькольма застал ее врасплох. Что ж, еще мгновение – и Ариэлла оттолкнет его, и он уже никогда не прикоснется к ней. Это наполняло Малькольма отчаянием. Сердце его разрывалось при мысли, что девушка будет принадлежать другому. Горечь неизбежной разлуки тисками сдавила ему грудь, Малькольм задыхался. Более того, он не смел дышать, ибо иначе Ариэлла услышала бы его рыдания. Поэтому он не отпускал ее губы, зная, что время – его враг и эта хрупкая связь с Ариэллой вот-вот порвется. Он хотел, чтобы девушка надолго запомнила его страстный поцелуй и вспоминала о нем в объятиях своего избранника.

Ариэлла едва не лишилась чувств от горячего желания. Она понимала, что происходит нечто невообразимое, однако уже не владела собой и потому не могла остановить Малькольма. Его страсть сметала все преграды, ее тянуло к нему неудержимо: так увлекает за собой отступающая от берега волна. В его поцелуях ощущались ярость, боль и отчаяние. Казалось, Малькольм полон решимости сделать Ариэллу своей, но вместе с тем понимает, что этому не бывать. Вот почему она не смела оттолкнуть его. Но даже если бы она и отважилась на это, Малькольм все равно одолел бы ее своим неистовством. Ей оставалось лишь смириться с его поцелуями.