Сердце василиска - [34]

– Волнуешься? – снова спросил Ю Шэн-Ли.

Я опять кивнула, не понимая, куда клонит посол.

– В твоем положении не нужно волноваться, – напомнил он. – Если слабость прошла, то собирайся.

– Куда, господин Ю? – пискнула я, поднимая наполненные горечью глаза. – Обратно в провинцию Фенг?

– До провинции Фенг два дня пути, – хмыкнул Ю Шэн– Ли. – Или ты думаешь, что главнокомандующий Е Бо– Джинг пожертвует ради какого-то адъютанта своей ездовой птицей?

Я растерянно молчала, не зная, что говорить. Драконы-духи тоже затаились и только изредка возились в кулоне, отчего по плечам разбегались мурашки.

– К тому же, – продолжил Шэн, – я нужен здесь и одну тебя не отпущу. Поэтому нравится мне это или нет, но ты права. В армии рядом со мной ты в безопасности.

– Господин Ю! – задыхаясь, выдавила я, не веря своим ушам. – Но это значит, что…

– Кто я такой, чтобы противиться воле духов и пророчеству Оракула? – Ю Шэн-Ли пожал плечами. – Надо собрать вещи и хорошенько отоспаться перед походом.

– Шэн! – Я радостно взвизгнула, сияя, как начищенный медяк. – То есть господин Ю! Если бы вы знали, как я счастлива! То есть счастлив…

Тут я подскочила и кинулась Шэну на шею, не в силах сдержать порыв. Альтарец чуть слышно засмеялся, хлопая меня по плечам и спине.

– Ну-ну, довольно! – проговорил он, мягко отстраняя меня. – Не хватало еще, чтобы это увидели солдаты, тогда нам обоим придется объясняться перед суровым Бо-Джингом. Знаю, я еще пожалею об этом, но лучше довезти тебя до Ди и сдать из рук в руки.

– Спасибо! – радостно откликнулась я. – Благодарю вас, господин Ю!

– Тогда принеси бумагу и перо, адъютант Мартин, – строго потребовал Ю Шэн-Ли. – Нужно отправить в Фессалию депешу.

Мне снова пришлось вспоминать альтарские иероглифы, и хотя я писала фессалийскому министру о том, что армия союзника выдвигается в поход, мои мысли были далеко-далеко, уже там, на границе Фессалии и Кентарии, рядом с Дитером.

– Ты справишься, любимый, – шептала я, старательно выводя знаки. – А потом мы будем вместе… ты, я и наша доченька.

Интересно, обрадуется ли Дитер девочке? Конечно, любой мужчина мечтает о наследнике, но не в любой семье рождается Оракул. Насколько этот дар тяжел? Тяжелее, чем проклятие василиска? Я вспоминала разрисованное лицо провидицы О Мин-Чжу и ежилась от неясной тревоги…

Наверное, поэтому и сны в ночь перед походом были запутанны и непонятны.

Я видела Тею.

Она стояла посреди пшеничного поля, тоненькая и хрупкая, как колосок. Ветер едва колыхал ее белое платье и темные косички. Над головой вращалось Черное Зеркало, но звезды больше не срывались с неба, они горели, как острые бутылочные осколки. Тея показывала рукой куда-то в сторону, и, глянув туда, я увидела, как на горизонте сгущается тьма, изредка пронизываемая огненными сполохами.

Мне хотелось закричать, позвать мою девочку, но она повернулась и пошла, раздвигая колосья, прямо навстречу сгущающейся тьме. Такая маленькая, такая хрупкая. А впереди бушевала буря – искрила молниями, густела, надвигалась неумолимо, как цунами. Мне хотелось побежать за моей малышкой, догнать, оградить от всех опасностей этого мира! Но ноги тонули в вязкой жиже, а Тея все удалялась, и вот уже тучи перед ней обретали очертания и формы, и вот уже неслись на черных скакунах черные всадники, как стаи саранчи. И имя им было Легион!

– Тея! – закричала я, пытаясь вырваться из трясины.

И проснулась.

От слабости дрожали мышцы, меня мутило, накатывала тошнота. Наспех обернувшись простыней, я выскочила из шатра и согнулась в позыве рвоты. В ушах все еще стоял мой собственный крик, а белые флаги развевались, как оборки на платье Теи.

Мимо пробежал солдат, лишь раз покосившись на меня, но не задержавшись надолго. У других шатров тоже колдовали люди: сворачивали пестрые ткани, спускали флаги, седлали коней и грузили припасы на повозки. То здесь, то там металась юркая фигурка конюха Ченга, и, к моей радости, капитана Фа нигде не было видно. Прокашлявшись и утерев выступившие слезы, я вернулась в шатер, где меня уже встречал Ю Шэн-Ли. Скользнув по мне взглядом, он осведомился:

– Дорога дальняя. Выдержишь?

– Должна, – дрожащим голосом ответила я, смахивая со взмокшего лба налипшие волосы, которые за время нахождения в лагере уже немного отросли.

– Если станет плохо, не стесняйся, говори сразу, – сказал Шэн. – Иногда солдаты получают солнечный удар и травятся рыбой или овощами, так что в твоем недуге нет ничего необычного, Мартин. Только держись поблизости, тогда никакая буря не сломает твою плодоносящую ветвь.

«Кроме черной бури из сна, – подумала я. – Бури, из которой приходят черные всадники…»

«Не думайте сейчас об этом, хозяйка», – шепнул Умник.

«Много будет знать – плохо будет спать», – поддакнул Забияка.

И оба хихикнули.

«Смешно вам! – нахохлилась я. – Существуете в моей голове и ничем не полезны, кроме подковырок!»

«Дайте нам время, – дружелюбно отозвался Умник. – Нам еще предстоит окрепнуть. Но ведь и новый Оракул не больше зерна».

Я слабо улыбнулась и дотронулась до живота. Не больше зерна – а уже теплом веет. Совсем кроха – а уже является во сне. Пусть таком пугающем, зато вряд ли есть в мире женщины, которые на таком сроке знают, кто у них родится и как будет выглядеть. А я запомнила Тею целиком: от пухлых щечек до мягкого подбородочка с крохотной ямочкой, я видела ее улыбку и слышала самый мелодичный голос. Моя девочка… сумеем ли мы выстоять перед бурей?