Сердце василиска - [26]

Император много и пафосно говорил про наш воинский долг. Говорил, что Альтар должен помочь Фессалии, потому что следующими окажемся мы сами. Говорил, что этой борьбой мы можем вернуть суверенитет своим провинциям. Я слушала вполуха, размышляя о том, что если простою на таком солнцепеке лишние полчаса, то превращусь в круто сваренное яйцо. На счастье, патриотическая речь длилась недолго.

– Слава империи! – прокричал дюжий воин, стоявший по правую руку от императора.

И тысячи глоток ответили:

– Слава! Слава!

Толпа задвигалась и потекла, делясь на несколько потоков. Шэн ухватил меня за плечо и рванул за собой.

– Держись рядом, – шепнул он, хотя я и так не собиралась отставать и вилась за ним хвостом. – Мы должны сегодня же нагнать Железную гвардию главнокомандующего Е Бо-Джинга, он выдвинулся днем ранее.

– Разве нельзя полететь сразу в Фессалию? – спросила я.

Шэн качнул головой:

– Надо доставить главнокомандующему бумаги от императора. Я лично прослежу, чтобы Е Бо-Джинг получил их из рук в руки. Потом нам придется держать военный совет. Император подтягивает войска на помощь Фессалии, но не спешит ввязываться в конфликт, надеясь, что все разрешится мирным путем.

На расчищенной полосе, напоминающей взлетную, сидело несколько боевых птиц. Они все издавали низкий угрожающий клекот, и мне казалось, это гудят вертолетные лопасти.

– Мы полетим вдвоем, – сообщил Шэн. – Такова привилегия посла и моего адъютанта.

– Так точно, господин Ю, – отчеканила я, не без основания полагая, что это универсальный ответ на большую часть приказов, вопросов и замечаний.

Шэн удовлетворенно цокнул языком и первым взобрался на птицу, даже не подумав помогать мне. Все правильно: назвался груздем – полезай в кузов. Стиснув зубы, я осторожно поднялась по веревочной лесенке и уселась рядом с Ю Шэн-Ли.

«Интересно, успел ли Дитер добраться до Фессалии? – мелькнула мысль. – Или, как и мы, вынужден ждать, пока его пропустят через границу? Может, мы встретимся с ним в этом Железном полку?»

«И не мечтайте! – фыркнул Забияка. – Макс примет кузена с распростертыми объятиями и первым побежит навстречу, теряя корону».

«И мантию», – подхватил Умник.

«И туфли!»

«И панталоны!»

Я хмыкнула, представив раздевающегося на ходу короля. Получившаяся картинка вышла столь забавной, что я пропустила взлет и только вжалась в сиденье, когда птица пэн набрала высоту.

– Жаль, у нас не было времени на тренировки, – вздохнул Ю Шэн-Ли, глядя мимо меня в окно на проносящиеся крыши и кучевые облака, собирающиеся у горизонта. – Слабый воин подобен надломанной ветке.

– Я буду гибкой веткой, – возразила я. – Такой, что гнется, но не ломается.

– Ты можешь сослаться на травму спины, Мартин, – что-то прикинув, предложил Шэн, называя меня мужским именем, чтобы лишний раз не попасть впросак. – Доктор велел соблюдать постельный режим, но нагрянула срочная мобилизация.

– А еще у меня крайне строгий учитель. – Я поклонилась, сложив ладони. – Не позволит ученику прохлаждаться ни одного лишнего дня.

– Ты хитер, как лис, Мартин, – слегка улыбнулся Ю Шэн-Ли. – Недаром я взял тебя в адъютанты.

Потом мы немного поупражнялись в альтарском письме. Шэн называл иероглифы, а я выводила их карандашом в блокноте, стараясь не запутаться во всех этих палочках и закорючках. После альтарец разрешил немного отдохнуть, и я задремала, убаюканная свистом ветра и мерным покачиванием паланкина. В тягостной дремоте мне снилась Оракул, слепая О Мин-Чжу. Ее татуировки ползали по желтой коже, точно были живыми, нарисованные глаза мигали, а сухие руки перебирали узелки. Ногти терлись друг о друга, издавая шорох. Я вздрагивала от этих неприятных звуков и силилась расслышать, что Оракул шепчет потрескавшимися губами, но не могла разобрать ни слова. Отчаянно пыталась дотронуться до нее, но руки не поднимались. Наконец я сделала над собой усилие, дернулась и едва успела распахнуть глаза и выставить ладони, чтобы не влететь носом в стену паланкина.

– Что такое? – тут же среагировал Ю Шэн-Ли, удерживая меня на месте.

– Так, – пробормотала я, откидывая со лба волосы и удивляясь, почему не могу завести локон за ухо.

В шею дуло, не было тут ни пуховых подушек, ни спящего Дитера. Я вздохнула, потерла виски и только теперь поняла, где нахожусь.

– Подлетаем, – сказал Шэн. – Соберись, Мартин. Иначе при первом же проколе я буду обязан отправить тебя домой.

От этих слов бросило в жар и защемило сердце. Оказаться бы дома рядом с Дитером! Тогда не пришлось бы скрываться и лгать, носить военную форму вместо платья и просыпаться по утренней побудке командира, а не от поцелуя любимого.

«Я справлюсь», – сказала себе строго. Кулон под рубашкой одарил теплом, но духи молчали. Может, тоже дремали в своем заточении и набирались сил.

Птица пэн пошла на снижение. Я крепко ухватилась за поручни и зажмурилась. Это не первый мой полет, но почему-то впервые накатила дурнота. Может, от волнения, а может, от голода, ведь я ничего не ела сегодня, только пила чай в доме Шэна, но сказать об этом не решалась: прощайте, детские капризы!

В приоткрытое окно я видела, как внизу проносятся полосатые шатры, усеивающие долину. Справа от них поблескивала река, на лугу паслись кони, встряхивая подстриженными гривами, и все это стремительно неслось на нас.