Сердце в небесах - [18]

Справиться с корсетом оказалось не так просто.

Рэчел просунула руки в лямки и прижала армированный китовым усом шелк к груди. Но шнурки были сзади, и, как она ни пыталась, ей не удалось их затянуть. Рэчел взглянула на платье, свое единственное платье, потом перевела взгляд на закрытую дверь. Хотя она всегда была стройной, а со времени своей смерти еще похудела, ее бальное платье не сойдется на талии, если ей не удастся надеть корсет.

Она снова взглянула на дверь. Снаружи слышался равномерный стук топора. Как же ей быть? Раньше она никогда не одевалась сама и, по-видимому, не сумеет сделать это сейчас.

Решительным шагом она подошла к двери и дернула ручку:

— Мистер Маккейд!

Сначала он как будто не услышал ее, хотя дремавшая на солнышке собака подняла голову.

— Мистер Маккейд!

Топор с силой воткнулся в колоду, и Рэчел подумала, что и в первый раз он ее отлично слышал.

Он повернулся, вытирая пот со лба тыльной стороной ладони:

— Что вам еще надо?

Рэчел поджала губы. Какой же он… Она даже не смогла подобрать подходящего слова, чтобы охарактеризовать его. Может, ей следовало спросить его, чем дело? Он стоял расставив ноги, положив руки на бедра и с гневом глядя на нее. Хотя бы из чувства приличия он мог бы надеть рубаху. У него была широкая, заросшая клином черных курчавых воле грудь. Поймав себя на том, что разглядывает его, Рэчел быстро отвела глаза.

— Я не могу затянуть корсет.

— Нечего носить это орудие пытки.

— Приходится. Без него платье на мне не застегнется.

— Проклятие, — проворчал он. — Повернитесь. — Логан дернул за шнурки и стал изучать двойной ряд обшитых шелком петель.

— По-моему, шнурки надо продеть крест-накрест, хотя, должна сознаться, мне никогда не приходилось этого делать.

— Я сам вижу, что надо сделать. Только стойте спокойно.

— Как скажете, сэр. — Рэчел протянула руку и оперлась о стену. Она пыталась не шевелиться, но каждый раз, когда его пальцы пробегали по ее тонкой сорочке, она непроизвольно вздрагивала. Тут она ничего не могла с собой поделать. Она вдыхала его мускусный запах, ощущала исходивший от его тела жар. По ее рукам поползли мурашки, и ей стало трудно дышать.

Что касается Логана, то он еле удерживался, чтобы не протянуть руки и не накрыть ладонями приподнятые корсетом груди. Ему с трудом удавалось пропихивать ленту в крошечные дырочки непослушными пальцами. Его ладонь коснулась ее кожи, и он замер на одно биение сердца, чтобы потом возобновить свое занятие, яростно продергивая ленты в петельки.

— Не порвите ленту, у меня другой нет.

— Простите меня, ваше высочество. Мне так редко доводилось выступать в роли служанки.

— Совсем не обязательно огрызаться.

Вот тут она ошибалась. Одно из двух — или огрызаться, или швырнуть ее на землю и погрузиться в ее высокородное тело. И может, величественной принцессе это бы очень даже понравилось? Хотя Логан твердо знал, что как только это случится, он сразу же глубоко пожалеет об этом. Нет, лучше, черт побери, сосредоточиться на том, что он делает, и побыстрее покончить с этим.

— Завязывайте. Нет, сначала затяните потуже.

— Да решайте наконец, чего вы хотите.

— Затягивайте. — Рэчел задержала дыхание. — Вот так. Да зачем же вы отпустили? — Не дождавшись ответа, Рэчел обернулась. На прогалине стоял дикарь, с которым она уже встречалась, а рядом с ним — старик с длинными седыми волосами. Она глянула на Логана Маккейда и готова была поклясться, что его заросшее толстым слоем щетины лицо залилось краской.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Душа неохотно расстается с истиной.

Эпиктет. Беседы.

Логан вспомнил, что все еще держит завязки корсета, и разжал пальцы. Потом он встал, заслонив собой Рэчел, хотя отлично знал, что и Быстрый Лис, и чероки из рода эйдуэйс ее видели. Видели, чем он занимался.

— Одинокий Голубь, ты оказал мне честь, посетив мой дом.

Черт побери, Одинокому Голубю наверное уже под восемьдесят. Логан считал, что чероки-эйдуэйс никогда не покидают свой поселок Чеоа. Одинокий Голубь был их шаманом, и они считали его святым. Логан всегда встречался с ним лишь в полутьме Дома, Где Держали Совет. И тем не менее он стоял здесь, даже не запыхавшись после подъема, глядя куда-то мимо Логана.

Взгляд через плечо подтвердил опасения Логана. Она уже стояла не сзади него, а рядом, либо не замечая, либо считая совсем неважным, что корсет, хотя и не затянутый у талии, завлекающе выталкивал кверху ее груди. На его яростный взгляд она не обратила никакого внимания.

— Я пришел говорить с твоей женщиной. — Одинокий Голубь поднял руки, отчего отделанная перьями накидка расправилась, словно крылья.

— Это не моя жена.

— Вы могли бы представить мне вашего друга, мистер Маккейд.

Она сделала шаг вперед, приподняв руку, словно ожидая, что старый вождь упадет на колени и поцелует ее. И хоть на ней были только шелковая сорочка и корсет, она гордо подняла голову и расправила плечи. Мгновение Логан смотрел, как ветерок играет золотыми кудрями, закрывавшими ее стройную спину, и подумал, что ее, похоже, совсем не смущает птичья маска на лице старика.

— Одинокий Голубь, это Рэчел Эллиот.

— Леди Рэчел Эллиот, — поправила она. — Я — одна из фрейлин королевы Шарлотты. Шарлотта — жена короля Георга.