Сердце убийцы - [72]

От этого заказа Мастер тоже предпочел бы отказаться. Ссориться с Магбезопасностью — себе дороже. Однако и ссориться с этим заказчиком — дорого. Крайне дорого. Поэтому Мастер снова опустил взгляд в Книгу. Возможно, и на этот раз у Хисса есть свое мнение? Если же нет, то это задание следует отдать Седому Барсуку и молить Двуединых о провале миссии.

Мнение было. И на этот раз оно Мастера почти обрадовало. Жаль только, в преддверии расставания с Себастьяно способность радоваться куда-то делась. Хотя шутка, без сомнения, была хороша.

— Хисс услышал. Ваш заказ принят к исполнению.

Попрощавшись с Мастером коротким кивком, заказчик удалился в полной уверенности, что головы обоих Герашанов у него в кармане. А Диего снова глянул в Книгу Теней.

Запись, появившаяся там, ничем не отличалась от обычных, кроме одного: имени исполнителя. По традиции, заказы поручаются членам ячейки того города, где заказ сделан. Кроме исключительных случаев — вроде отсутствия подходящих специалистов. Данный же случай был не просто исключительным. На памяти Диего бие Морелле — единственным.

Потому что исполнителя назвал сам Темный Брат, и воля его означала для умеющих сложить два и два очень многое. В частности, что Ему плевать, как ткачи трактуют букву закона, и не плевать, если нарушают его дух. А также, что для донесения своего неравнодушия Он с легкостью использует все ту же букву закона.

Мастер Ткач Кардалоны, бие Вальдос, посмевший принять заказ на принца Каетано — вот чье имя значилось в Книге Теней. Там не было написано, что это последнее дело бие Вальдоса, и не было написано, где следует похоронить самонадеянного глупца. Так же там не было написано, что Темному Брату не угодна смерть капитана Герашана и его ирийской супруги. Однако Диего прекрасно прочитал это между строк. И даже осмелился подумать: Отец мой и Господин, прошу тебя, позволь Себастьяно остаться в живых!

Теплое прикосновение Тьмы Мастер воспринял с благодарность. Брат позволил ему надеяться.

Интермедия

Дайм шер Дюбрайн

До конца путешествия, а возможно и жизни, оставались сутки.

За те полтора месяца дороги Дайм успел тысячу раз проклясть обещание, данное Ци Вею: присмотреть за караваном лично и лично же вручить все подарки. Впрочем, ничего изменить было нельзя — и поэтому Дайм просто старался наслаждаться тем, что имеет.

Душистым воздухом, звездным небом над головой, протяжными песнями караванщиков, благодарностью жителей тех племен, сел и городков, которые проходил караван: светлый целитель нужен всегда. И хорошей компанией — тоже наслаждаться. С ними увязалась девчонка, светлая шера-терц. Она лечила местных в крохотной горной деревушке, где драконья кровь — легенда, а шеру зовут ведьмой и подозревают в общении с нечистой силой.

Разумеется, Дайм рассказал девочке о Магадемии, объяснил ей кое-какие основы, и с удовольствием провел бы с ней ночь-другую…

Именно тогда и обнаружился сюрприз.

Снятая Драконом печать вернулась.

Первый же поцелуй — и Дайма словно жидким металлом облили.

Пришлось корректировать девочке память, чтобы не задавала лишних вопросов. И снова оставаться наедине со снами. Горячими, волшебными снами, из которых он помнил только, что был не один — и ему было хорошо. Очень. Вот только с кем он был в этих снах, с Шуалейдой, Бастерхази или обоими, он бы не сказал при всем желании.

Впрочем, и желания особого не было. Потому что даже думать о них было больно. По-разному. Мысли о Шуалейде приносили обжигающий стыд пополам с благодарностью и надеждой. Что она дождется. Не забудет. И не возненавидит его за ту жертву, которую принесла ради любви. Жертвы ради любви тем и опасны, что убивают саму любовь, превращая в зависимость. Оставалось лишь надеяться, что Шуалейда — умная девочка и не позволит этому яду себя отравить.

Если бы Дайм мог с ней связаться! Любым способом! Но — нет. Зеркало показывало любую местность, любого человека, но только не Риль Суардис! Дайм пытался застать Шу в другом месте, но ему до сих пор ни разу это не удалось. То ли невезение, то ли напутствие Алого: поговори с ней при личной встрече. Пожелания Драконов, они не просто пожелания…

На письма Шуалейда тоже не отвечала. Хотелось бы думать, что они до нее не добирались, что все двадцать птиц потерялись в дороге, были сбиты охотниками или съедены хищниками. Даже степной орлан с размахом крыльев в семь локтей, пойманный и зачарованный на восточной окраине степей Тмерла-хен.

Иногда, чтобы не сойти с ума, стоит верить в лучшее и плевать на логику.

С Герашаном было все то же самое. Ни зеркальной связи, ни ответных писем.

Потеряв надежду на ответ, Дайм решился даже связаться с Бастерхази, ведь прозеркалить ему вышло даже из Хмирны.

Это было огромной ошибкой.

Вообще вспоминать о нем было ошибкой.

Дайм совершенно не был готов к той боли, которая на него обрушилась.

Все то, что он испытал на эшафоте, когда кнут рвал его плоть, лишая дара вместе с кровью. Все то отчаяние, тот страх и беспомощность — только в концентрированном, выдержанном виде. Экстракт. Настоянный на предательстве и, чтобы было самым невыносимым — на мучительно-сладком, сумасшедшем удовольствии, в которое превращал его боль темный шер Бастерхази.