Сердце Таэраны - [22]

— Да ну! — снова крикнул матрос с палубы, — а если высочество само искупаться захочет? С камнем на шее?

И, следом — гогот сразу нескольких глоток.

— Тогда вам всем конец, — медленно и с расстановкой, совершенно серьезно ответил обладатель серого плаща, — и вам, и вашему кораблю. Не знаю как, но вы должны сохранить принца живым. И… если считаете, что плата мала… напомню, что в Изначальной Бездне деньги не нужны.

— Так даже? — насупился капитан, — а если я вот сейчас развернусь и… уйду в море?

Прозвучало не слишком уверено. Предводитель пиратов явно блефовал; неуклюже блефовал, дабы набить себе цену. И в то же время понимал: с Серым Орденом шутки плохи, и лучше (в смысле — благоразумнее) бывает удовольствоваться синицей в руках. Поэтому, натолкнувшись на холодный взгляд посланца Ордена, Хорнет быстро сник.

— Ладно, — пробормотал капитан, — торговаться не буду. Прошу на борт, ваше высочество.

И направился к сходне… не забыв пропустить вперед Леандора. Того уже подтолкнули в направлении корабля молчаливые эльфы-повстанцы.

Глава пятая

Ее возвели еще во времена Империи, когда Грейпорт именовался просто Столицей. Высоченная и массивная, стена не давала ни малейшего шанса любому врагу, вздумавшему было бросить вызов имперскому престолу. Таковых, впрочем, и не нашлось: воевала Империя все больше на чужих землях, наводя страху на соседей и без пощады подавляя внутреннюю измену.

Те времена давно прошли. Столица, неприступная для вражеских воинств, без боя сдалась своим же торговцам и менялам — нынешним хозяевам великого города. Да, Грейпорт и впрямь стал великим; он разросся настолько, что выплеснулся за пределы стены, окруженной теперь предместьями, маленькими рынками и стоянками разнородных бродяг.

Но не было в нем прежней суровости и внушительности; той сдержанной солидности, что отличает матерого воина от простого смертного. Не Властью и Силой ныне веяло от бывшей Столицы, но жаждой наживы и наслаждений; звон монет заглушил звон клинков. Стало больше красивых домов, широких улиц и площадей — и в сердце былой цитадели человечества теперь можно было встретить и надменного эльфа, и хмурого гнома, и коренастых туповатых орков, не говоря уж о смуглых гостях из пустыни.

Те, кого раньше почитали здесь за врагов, теперь стали именоваться «торговыми партнерами». Новым хозяевам города было абсолютно безразлично, с кем торговать. Так что нынешнее его имя — Грейпорт, Серый Порт, было выбрано не случайно. Серый цвет символизировал нейтральность, безразличие… а также равную враждебность по отношению и к Свету, и к Тьме, и к их многовековой, и неизменно бесплодной, борьбе. «Нет ни друзей, ни врагов, есть я и мои интересы» был девиз каждого, кто становился под незримые серые знамена.

Грейпорт охотно открывал ворота перед всяким обладателям непустого кошеля — и мгновенно втягивал его в водоворот жизни большого города; в царство суеты и вотчину корысти, на поле странной битвы, где уже больше века все сражаются со всеми и каждый за себя. Проигрывает тот, кого зарежут и ограбят в темном переулке, или он сам разорится, погорев на какой-нибудь авантюре. Победителей же не было и не предвиделось.

Именно такое впечатление произвел Грейпорт на Ирайу и наемника Даррена. Чем ближе продвигались они к центру города, тем выше и богаче становились дома, а улицы — шире, люднее и шумнее. Гостеприимно отворяли двери гостиницы, рестораны и торговые лавки; звенели монеты в конторах менял и молоты в многочисленных кузнях; неспешно прогуливались дворяне, а простые работяги бегали по разнообразным делам.

Бродячие артисты развлекали прохожих жонглированием, хождением на руках, пением или фокусами с выдыханием пламени изо рта. Проповедники в незапятнанно-белых хламидах громкими гневными возгласами обличали людские пороки и происки нелюди. Щербатые колченогие попрошайки, сидели, привалившись к стенам зданий, окликали прохожих жалобными шамкающими голосами; особо же отчаявшиеся даже дергали их за штанины или подолы платьев. В толпе копошились карманники, норовя урвать и свою долю от буквально разлитого в воздухе богатства.

Время от времени, гремя, звеня и трясясь на булыжниках мостовой, по улицам проносились экипажи богатеев; при их появлении толпа рассыпалась, а частички людского потока опасливо жались к стенам.

Ирайа, непривычная ко всей этой вакханалии, смотрела на нее со смесью отвращение и страха. Она еще сильнее куталась в плащ, а капюшоном тщетно старалась полностью закрыть лицо. Немного восторга от увиденного испытывал и Даррен: он знал и другой Грейпорт — в котором имел несчастье родиться и вырасти. Трущобы близ порта, лачуги и хибары, бордели, притоны, а также средоточие грязи и жуткой многослойной вони, которую нигде, наверное, больше не встретить.

Днем трущобы немного затихают, чтобы ночью вновь и вновь ощетиниться дубинками и лезвиями ножей. Выжить в тех местах всеми правдами (но больше неправдами) можно, хотя и очень трудно. Но вот жить… Даррен ничуть не жалел, когда, повзрослев и окрепнув, убрался из города. И не горел желанием надолго задерживаться в нем сейчас. Поэтому наемник спешил: пристроив Ирайу в комнате одной из местных гостиниц, он немедленно отправился к причалу — найти корабль для преодоления остатка пути до Рах-Наваза. Выйти в море Даррен рассчитывал уже сегодня: даже располагая неплохими деньгами, он не хотел оставлять ни одной лишней монетки в сребролюбивых утробах грейпортских заведений.