Сердце предательства - [39]

Я припомнила, как впервые сумела рассмешить его, когда мы собирали ежевику в Каньоне Дьявола. Как мне было страшно сперва, и как смех совершенно преобразил его лицо. Как он преобразил меня. Я захотела услышать его смех сейчас, здесь… но мне нечего было предложить ему, ничего веселого или по крайней мере забавного.

Следовало бы сразу же окликнуть его, но, убедившись, что он жив и не страдает от голода и жажды, я вдруг смертельно захотела другого – хоть несколько мгновений смотреть на него вот так, оставаясь незамеченной, видеть его тем новым взглядом, который обрела только что. С каких еще сторон он может открыться, этот непостижимый принц?

Он барабанил пальцами по крашеному подлокотнику кресла, медленно и ритмично, будто считал что-то – часы, дни, а может людей, которые ему за все заплатят. Может даже, он думал обо мне. Да! Ты была вызовом и затруднением. Я вспомнила, сколько раз мы целовались с ним в Терравине. И каждый раз он знал, что я – та самая, что нарушила брачный договор между двумя королевствами. А раньше, еще до того, как мы целовались, сколько раз я смотрела на него затуманенными глазами в надежде, что он наконец меня поцелует. Ощущал ли он злорадство, чувствовал ли себя отмщенным, глядя, как я опираюсь на метлу, ловя каждое его слово? Дыни. Он сказал мне, что выращивает дыни. Истории, которые он выдумывал – вроде тех, что прошлой ночью рассказывал Комизару, – лились так гладко.

Я понимаю, твои чувства ко мне могли измениться.

Они и изменились, несомненно, вот только я не была уверена, как именно. Я даже не знала, как мне его теперь называть. Имя Рейф было так тесно связано с молодым человеком, которого я считала крестьянином. Как же я должна теперь к нему обращаться? Рейфферти? Джаксон? Ваше высочество?

Но в это мгновение он повернулся. И все изменилось. Он снова был Рейфом, а у меня защемило сердце. Я увидела его окровавленную губу и тут же протиснулась в узкую щель, не заботясь о том, что могу наделать шума. Услышав, он вскочил на ноги, готовый дать отпор, не ожидая, что кто-то может проникнуть к нему через окно – и уж подавно не чая увидеть меня.

– Что они с тобой сделали? – спросила я.

Рейф отмахнулся от моих вопросов и от моей руки и стремительно подбежал к окну. Внимательно огляделся, убедившись, что меня никто не видел, и только тогда повернулся ко мне и чуть не поломал мне кости. Он прижимал меня к себе так, будто твердо решил никогда больше не отпускать меня от себя, – но вдруг резко отступил, как будто засомневался, желанны ли его объятия.

Уж не знаю, благоразумно ли я себя вела, да и знать не хочу – но от его прикосновений я вся горела.

– Думаю, раз уж мы решили пройти все с начала и заново полюбить друг друга, без поцелуев не обойтись, – я опять нежно взяла его лицо в ладони и приблизила к своему. Своими губами, стараясь не задеть его разбитую губу, я легко касалась кожи, покрывая поцелуями скулы, щеки, уголок рта. Весь он неожиданно показался мне другим, новым, незнакомым.

Он обнял меня за талию, притянул ближе к себе, и меня накрыло волной тепла.

– Ты совсем сумасшедшая? – спросил он, тяжело дыша. – Как тебе это удалось?

Я знала, что рано или поздно эта минута настанет. Это не было частью нашего плана. Я отошла и плеснула в чашу воды из фляги на столе.

– Это было нетрудно, – солгала я. – Увеселительная прогулка.

– Через окно? – Рейф потряс головой и на миг крепко зажмурился. – Лия, не можешь же ты плясать на карнизах, как…

– Ну, танцем это не назовешь. Я крадусь, а в этом у меня большой опыт. Меня можно назвать мастером.

Рейф скривил рот.

– Я ценю твои умения, но предпочел бы, чтобы ты сидела тихо, – возразил он. – Не хочу, чтобы тебя отскабливали от булыжной мостовой. Мои люди придут. Существуют военные стратегии и для таких случаев, когда преимущество не на нашей стороне – мы выберемся отсюда все вместе.

– Стратегии? Разве твои солдаты уже здесь, Рейф? – спросила я, осматривая комнату. – Что-то незаметно. А мы здесь. Ты должен согласиться с тем, что они могут и не прийти. Это опасная земля, и они могли…

– Нет, – оборвал он. – Я бы не втравил в дело своих лучших друзей, если бы думал, что они могут не выжить. Говорю тебе, это может занять какое-то время.

Но я увидела сомнение в его глазах. Реальность есть реальность. Четыре человека на чужой земле. Велика возможность, что они уже погибли – если, например, наткнулись на венданцев, как Вальтер со своим взводом. Я уж и не говорю о том, как опасна в нижнем течении река (Каден предупреждал меня об этом), и о смертоносных созданиях, обитающих в ее водах. Отчасти по этой причине Венда всегда была настолько изолированной.

– Опять конвоиры? – спросила я, возвращаясь к его разбитой губе.

Рейф кивнул с отсутствующим видом, его мысли где-то витали. Его взгляд остановился на моем наряде.

– Кто-то вернул мне мою накидку. Вместе с седлом и вьюком, – объяснила я.

Протянув руку, он потянул за завязку на шее, ослабил ее, и медленно стянул плащ с моих плеч.

– А это?

– Взяла у Кадена.

Грудь Рейфа мерно заходила, и он отошел в сторону, запустив в пальцы в волосы.

– Видимо, лучше его одежда, чем то платье.