Сердце предательства - [26]

– Ты идешь? – окликнул Каден.

Биение смолкло, но воздух стал ощутимо холоднее. Я посмотрела по сторонам. В коридоре раздавался только звук наших шагов. Да, я испугалась, только и всего. Каден двинулся дальше, и я поспешила за ним. Здесь была его стихия, так уверенно он шел по этому странному городу – а я была сбита с толку. Каким же непривычным и чуждым должен был быть для него Терравин. Но не был.

Каден легко вписался в ту жизнь. Его морриганский был безупречен, а в таверне, заказывая эль, он держался непринужденно, как у себя дома. Не потому ли он был уверен, что и я так же легко войду в здешнюю жизнь, будто у меня никогда не было прошлого? Но я не такой хамелеон, как Каден, которому достаточно пересечь границу, чтобы превратиться в другого человека.

Мы поднялись по винтовой лестнице и оказались на чем-то вроде площади – неказистой и угрюмой, как всё в Венде, – вроде той, куда прибыли вчера. В дальнем конце я разглядела конюшни. Солдаты сновали туда-сюда с лошадьми. Под ногами вольно бродили куры, кудахча и уворачиваясь из-под конских копыт. Неподалеку от нас в загоне обреталась пара пятнистых свиней, а сверху, оглядывая площадь с насестов, оглушительно каркали во`роны – вдвое больше размером, чем самый крупный ворон в Морригане. Издали я увидела Комизара – он дирижировал руками, будто простой караульный, направляя в ворота какие-то возы. У этого главы государства, казалось, руки доходят до всего.

Рейфа я не увидела и почувствовала смесь тревоги и облегчения. По крайней мере, он не стоит здесь с веревочной петлей на шее, хотя это еще не гарантия того, что он в безопасности. Куда его поместили? Я знала только, что он где-то в защищенном месте по соседству с Комизаром. Могло оказаться, что это место – не более чем тесная тюремная камера. При нашем приближении стража, наместники и рахтаны заметили, что Комизар бросил свое занятие и смотрит в нашу сторону. Все они тоже повернулись к нам. Мне показалось, что я чувствую давление тяжелого испытующего взгляда Комизара. Он ощупывал меня и мой новый наряд. Когда мы подошли ближе и остановились, он обошел вокруг меня, оглядев со всех сторон.

– Видно, вчера я недостаточно точно выразился. Предметы роскоши, такие как одежду и обувь, следует еще заслужить.

– Она заслужила их, – заявил Каден, почти перебивая Комизара.

На несколько мгновений повисло тревожное молчание, а потом Комизар закинул голову и заливисто захохотал. Остальные подхватили, поднялся гогот, а один из наместников заговорщицки ткнул Кадена в плечо. У меня пылали щеки. Больше всего хотелось побольнее лягнуть Кадена, но… его объяснение сохранило мне башмаки. Наместники обожали скабрезности не меньше, чем солдатня в таверне.

– Неожиданно, – сказал Комизар, отдышавшись и с любопытством косясь на меня, – возможно, и принцессы все же на что-то пригодны.

Подошла Каланта, за ней четверо солдат, ведущие под уздцы коней. Я узнала породу – морриганские равианы, тоже трофейные.

– Это те самые? – спросил Комизар.

– Худшие из всех, – ответила Каланта. – Эти хоть и живы, но ранены. Раны нагноились.

– Так отведите их на скотобойню в Вельте, – распорядился Комизар. – Присмотри там, чтобы старшина Вельты справедливо распределил мясо – да проследи, чтобы все узнали, что это – дар Санктума.

Я видела, что лошади ранены, но раны были не смертельные – их ничего не стоило очистить и вылечить. Взмахом руки он отпустил Каланту и пошел к возам, велев Совету следовать за ним. Я заметила, как единственный светлый глаз Каланты смотрит ему вслед. Заметила я и то, с какой неохотой она отвернулась. Она тоскует? По нему? Я пригляделась к Комизару. Как сказала бы Гвинет, довольно смазлив, и есть в нем какой-то несомненный магнетизм. Он буквально излучает силу. Видно, что он умен, взвешивает каждое слово, а его манера держаться может внушать трепет. Но тоска? Нет. Вероятно, в ее взгляде было что-то, чего я не заметила.

Вокруг возов суетились погонщики, снимая парусину. Комизар заговорил с мужчиной, державшим в руках толстую книгу. Тощий, неопрятный, он показался мне странно знакомым. Говорил он негромко, стараясь, чтобы его голос не доносился до чужих ушей. Держась за спинами наместников, я исподтишка изучала его.

– Что такое? – шепотом спросил Каден.

– Ничего, – ответила я. Может, так оно и есть. Погонщики сняли наконец парусину, и у меня тревожно заныло сердце. Ящики. Комизар еще не успел откинуть крышку, а я уже знала, что внутри. Отбросив солому, он стал вынимать бутылки и раздавать наместникам. Подошел он и к Кадену.

– Разве же я могу забыть о моем дорогом Убийце? Пей на здоровье, брат мой. – Комизар повернулся ко мне: – Что вы так бледны, принцесса? Или вам не нравится вино из собственных погребов? Уверяю вас, наместники воздадут ему должное.

В ящиках оказалось легендарное канджовезе с виноградников Морригана.

Что ж, среди многих талантов Комизара числился и такой – грабить торговые караваны. Тем самым он обеспечивал себе безопасность. Щедрые дары, какие, казалось, только он один и умел добывать: Совету – бутылки редкостного вина, за которое в Малых королевствах платили баснословные деньги, слугам – подачки из добытых трофеев, голодающим – свежее мясо.