Сердце обмануть нельзя - [6]

— Иветта сказала, что ты хочешь видеть меня. Зачем?

Клод болезненно скривился при упоминании об Иветте, но будучи столь же прямолинейным, как и внучка (к их общему ужасу, у них было слишком много общего), он сказал:

— Я тут кое-что решил по поводу твоего будущего. Я хочу выдать тебя замуж. Леони напряглась, и глаза ее сузились.

— За кого?.. — спросила она голосом, от которого Клоду стало не по себе.

Помахав в воздухе рукой, Клод ответил не слишком уверенно:

— Видишь ли, я еще не решил… Это просто мысли. Я хотел, чтобы ты о них узнала первой. Позже я присмотрю тебе подходящего мужа.

Леони опустила ноги и посмотрела на деда выразительным взглядом. С напускным безразличием она ответила:

— Я не хочу выходить замуж, дедушка. А когда Клод попытался протестовать, добавила решительно:

— Я не выйду замуж. И ты не заставишь меня.

Клод рассвирепел. Его губы сжались, а голос задрожал от гнева, когда он произнес:

— Либо ты выйдешь замуж за джентльмена, которого я выберу, либо твоя бесценная незаконнорожденная цветная подружка, которую ты потихоньку смеешь называть своей сестрой, окажется в худшем борделе Нью-Орлеана!

Бирюзовые глаза Леони блеснули искрами ее сдерживаемого темперамента. Смесь испуга и ярости, исказившая ее лицо, заставила Клода вздрогнуть. Но я это должен сделать, внушал он себе, будущее Леони надо устроить, хочет она того или нет. Леони сжалась в комок и, как кошка, прыгнула на пол. Приблизившись к деду, она прошептала:

— Ты действительно сделаешь это?

С трудом Клод проговорил:

— Да, сделаю!

Маленькая грудь Леони вздымалась от переполнявших ее чувств. Мгновенье она смотрела недоверчиво на деда. Леони хорошо его знала. Они ссорились, мирились и ссорились вновь, но она понимала, что в сегодняшней битве ей не победить. Она была умна и понимала, что не сможет уберечь Иветту от мести деда, поскольку он при желании достаточно настойчив и ловок, и если сказал, что Иветта попадет в бордель, то это не пустой разговор. Сознавая, что в данный момент у нее нет выхода, она пристально посмотрела на застывшее лицо деда и сдержанно сказала:

— Хорошо, я сделаю это.

Клод кивнул и сдержанно ответил:

— Отлично! Вскоре мы вернемся в Нью-Орлеан и подыщем тебе мужа.

Леони взглянула на него с удивительно покорным выражением маленького личика, взяла в руки фарфоровую кофейную чашку и ласково сказала:

— Еще чашечку кофе, дедушка?

И прежде, чем Клод успел догадаться о ее намерениях и что-то предпринять, она опрокинула полную чашку густой горячей жидкости прямо на его элегантную в белую полоску пижаму. Клод рассвирепел, брызгая слюной и призывая на голову Леони всевозможные проклятья, но она уже выходила из комнаты. И когда девушка закрывала дверь, легкая усмешка пробежала по ее лицу.

Глава 2

Даже непосвященному наблюдателю сразу становилось ясно, что усадьба Бонжур, расположенная недалеко от Натчеза в долине Миссисипи, принадлежит состоятельному человеку. Три аллеи, ведущие к главному дому, покоряли воображение. Ветви старых дубов смыкались над аллеями, и через них просвечивало яркое голубое небо. На гладкой, посыпанной красным кирпичом дороге с трудом различались следы колес. Можно было представить себе, сколько времени и денег требовалось для поддержания дороги в таком состоянии. Между стволами огромных деревьев, покрытых серо-зелеными пятнами испанского мха, мелькали аккуратно подстриженные зеленые газоны, а широкие открытые пейзажи прерывались посадками величественных дубов и магнолий. Аллеи завершались кольцевой дорожкой, перед которой, за разросшимися зарослями магнолий возвышался особняк. Это был трехэтажный дом с высокими оштукатуренными колоннами. По верхнему этажу шла колоннада, окружающая дом со всех четырех сторон и поддерживающая выступающую крышу, образуя широкую тенистую веранду. Бледно-зеленый цвет стен приятно контрастировал с темно-зелеными ставнями, прикрывавшими высокие окна фасада. Пурпурные заросли глицинии спускались до земли, закрывая один из углов дома.

Особняк Бонжур был грациозен и элегантен — от высокой пирамидальной крыши до широких белых ступеней, протянувшихся вдоль всего фасада. Внутри дом производил такое же впечатление. Каждую его комнату отличал тонкий и изысканный вкус. Восточные ковры покрывали полы, резная с позолотой мебель, обтянутая гобеленовой тканью, украшала главную гостиную, а роскошный гарнитур красного дерева — просторную столовую. Однако Морган Слейд не обращал внимания на эту роскошь. Он родился в Бонжуре и прожил здесь все свои двадцать

семь лет.

Этим ясным солнечным утром 1799 года, выпив последнюю чашку кофе, он читал письмо из Англии от своего дядюшки. Начало письма заставило его поморщиться. Младший брат Моргана Доминик, сидевший за столом напротив, заметил наморщенный лоб брата и поинтересовался:

— Неприятные новости, Морган? Что, война с Францией складывается не в пользу Англии? Лицо Моргана разгладилось, и, улыбнувшись Доминику, он ответил:

— Не хуже, чем можно было ожидать. На море адмирал Нельсон одерживает победы, но на суше дела идут не так уж хорошо. Наполеон действительно знает, как действовать против англичан! Однако дядюшка надеется, что для Англии все сложится не худшим образом. Он пишет, что со стороны Франции уже нет угрозы непосредственного вторжения.