Сердце Льва - [45]

–

О! Михо! – обрадовался Лев. – Каким чудом ты здесь? Ты что, всю ночь за рулём?

–

Я выехал после полуночи. Как поживаете, калбатоно Ната?

–

Вашими молитвами, дети мои. Вашими молитвами, – она притянула огромного мальчишку за протянутую ей руку к своей груди и поцеловала в самую макушку. – Гаихаре, сак– варело*.

–

Ты за четыре, – Лев посмотрел на стоящие над камином часы, – почти за пять часов доехал?

–

Да.

–

Лихач. Здесь же одно бездорожье, сплошные серпантины.

–

Нам, горным козлам, не привыкать. Это наши горы.

–

Джигит! Садись, будем завтракать.

–

Можно, я машину во двор заведу?

–

Пошли. Я подержу ворота.

Как только был снят ручной тормоз, машина сама скатилась во двор. Лев взял рюкзак с привезёнными медикаментами. Мишка вытащил с заднего сиденья большой свёрток одежды и белья, который приготовила Нана.

Когда мальчики вернулись, Ната допивала чай.

–

Я поднимусь, подремлю немного. Когда Леночка проснётся, мы позовём вас.

–

Мне неудобно, что Зура так тебя обязал, – сказал Лев, когда Ната вышла из кухни.

*Гаихаре, сакварело – радуйся, любимый (груз.)

-

Нет, Леван. Это я напросился. Как здоровье Леночки?

–

Лучше. Доктор был и дал заключение, что процесс остановлен. Теперь будем убивать опухоль.

–

Дорогой Леван, – Михаил сидел, положив руки на стол, втянув голову в плечи, и исподлобья смотрел на Льва. – Ты делаешь удивительное дело. Я до сих пор не могу поверить, что такое происходит у меня на глазах. Для меня – это чудо. – Он помолчал, а Лев решил дать ему высказаться. – Если ты мне позволишь остаться, я не буду мешать. Мне хочется хоть что-нибудь понять и помочь, в чём смогу.

–

Михо, джан. Ты не сможешь помешать. А помочь… Ну, кто откажется от помощи? Спасибо тебе! На все твои вопросы я отвечу с удовольствием. Но проблема в том, сможешь ли ты мне поверить.

–

Я постараюсь.

–

Хорошо. Тогда поешь. Мы с Имой уже позавтракали.

Мишка выпрямился, облегчённо вздохнул и с аппетитом

начал уплетать завтрак. У людей с такой комплекцией дефицита аппетита обычно не бывает.

–

Мишенька! – воскликнула Леночка, когда в комнату вошёл большой сконфуженный молодой человек. – Я уже лучше себя чувствую. Мы с Леваном много говорили о тебе и о Зурико.

–

Да? Спасибо! Я тоже много думал и о тебе, и о Леване. Вот. Не мог терпеть больше. Хотел вас увидеть. – Вдруг он осёкся. – Подожди.

Миша выскочил из комнаты. Через несколько секунд вернулся.

–

Это тебе, – смущённо улыбаясь, Михаил протянул большой букет черемухи.

–

Ну что, здоровые и весёлые, – прервал их любезности Лев. – Доброе утро?

–

Да, – с готовностью откликнулась Леночка, – утро доброе и прекрасное. Сегодня самое лучшее утро. Жизнь прекрасна. К нам приехал друг. Цветы необыкновенные. Воздух чистый, серебристый. Наша Има здоровая и весёлая. Лёвушка хороший, умный и добрый. Я самая сильная, самая здоровая, самая весёлая. Мне хорошо! Моя нога выздоравливает. Я могу ходить и встану, когда мне разрешит Лёва. Я очень хочу вкусно поесть. – Она светилась улыб

кой. – Спасибо Тебе, Создатель! Спасибо вам всем! Спасибо этому дому! Спасибо этому утру.

–

Что ж, – ехидно улыбнулся Лев и жёстким, категоричным тоном продолжил, – вставай. Нечего валяться, раз уж можешь ходить. Умывайся, прихорашивайся и выходи на балкон. Ты нас очень обрадуешь. Мы с Мишей сейчас организуем завтрак на балконе. Пошли, – поманил он раннего гостя.

Лев повернулся к двери, увидел растерянный взгляд Натали, подмигнул ей и вышел из комнаты. Мишка побежал за ним.

–

Она, правда, сможет встать? – спускаясь по лестнице, шёпотом спросил Миша.

–

Михо-джан, ты не представляешь, как вовремя приехал! Я уже вчера хотел её поднять. Просто чувствовал, что надо, чтобы у неё был стимул встать. Теперь я использую твой приезд для того, чтобы она сама встала. Вставая, она будет думать, что доставит тебе радость, и забудет о своих страхах.

–

А как она красиво говорила о том, что утро доброе, и всё хорошо!

–

Это формула здоровья. Мы с ней договорились, что она всегда будет просыпаться только с такими мыслями и словами. Я тебя тоже научу этим формулам, и ты должен будешь при ней, даже когда тебе плохо, говорить только так. Это основа лечения.

Они подняли на балкон и поставили напротив дверей спальни стол, стулья. Два кресла разместили в углу балкона. Лев готовил: резал хлеб, сыр, овощи; разливал молоко, сметану, мацони; чистил и мыл зелень, заваривал чай. Миша принёс скатерть, тарелки, стаканы, чайники. Когда стол был накрыт, ребята уселись в кресла и стали ждать.

–

Ну, женщины! Что вы там копаетесь! – стал подзадоривать Леван.

–

Вас здесь двое красивых и молодых мужчин ждут, – подхватил Миша.

–

Чай стынет.

–

Хлеб черствеет.

–

Птицы еду склевали.

В комнате Ната включила магнитофон, зазвучало «Мра-

вал жамиер»* акапельно, в исполнении семи мужских голосов. Миша и Леван встали возле стола.

Обе высокие створки дверей распахнулись. В обрамлении дверных наличников, как в картинной рамке, стояли две живые фигуры: невинного радостного ангела и счастливой матери всего живого. Эти фигуры олицетворяли красоту, счастье и мудрость самой жизни. Вот и получилось так, что стояли друг против друга мужская добротворная сила и женская жизнетворная краса. А между ними с накрытого стола всеми цветами, формами и запахами предлагали себя дары природы. Все ощутили застывшее мгновение очарования, словно вместившее в себя бесконечность времён. Мгновение… И вот фигуры задвигались и расселись за столом.