Сердце изгнанника - [18]

– Я подумаю об этом, – с неудовольствием сказал Иан. Он знал, что исполнит свое обещание, хотя это и раздражало его.

– Он прекрасный парень, – настаивал Сэлек.

– Он англичанин, – Джиорсал прижалась к широкому плечу Сэлека, чувствуя безопасность и покой, которые она всегда ощущала с ним в постели. Ей хотелось, чтобы ее любимый муж поскорее бы закончил приводить все новые и новые аргументы в пользу женитьбы Сесиль и Гилликриста, и она могла бы спокойно заснуть.

– Он – шотландец. Если уж зашла об этом речь, то я – немец.

– Германия – наш союзник.

Услышав это, Сэлек рассмеялся довольным смехом.

– Германия слишком занята разборками со своим собственным народом, чтобы затеять войну с кем-нибудь еще. А Гилликрист – наш сосед, а не враг.

– А он сам хочет жениться? – с раздражением спросила Джиорсал.

– Я этого не касался. И как я мог что-то спрашивать, если ты категорически против?

Чрезмерная рассудительность его тона исторгла тяжелый вздох из груди Джиорсал: она хорошо знала, что если ему будет надо, он поступит так, как считает нужным.

– Не очень-то тебя этим остановишь. Услышав нотки раздражения в ее голосе, Сэлек притянул ее поближе к себе.

– Ты прекрасно знаешь, что это не так. Я не сделаю ничего, что тебе не нравится.

– Первый раз в жизни я пожалела о том, что не обладаю даром моей матери, – призналась Джиорсал. Его искреннее заверение успокоило ее. Пока Сэлек был ей послушен, она могла проводить свою линию. – То, что я хотела бы знать, скрыто от меня.

– Ты хочешь знать, будет ли твоя дочь счастлива в браке?

– Да, я хотела бы, чтобы брак ее был счастливым и благополучным.

– Ни один родитель не может получить такую гарантию, – Сэлек долго лежал в полном молчании. – Хотя Сесиль не может сказать, что случится, она обладает интуицией. Я думаю, что в этом вопросе мы могли бы ей довериться.

Удивившись его словам, Джиорсал отодвинулась от него, чтобы лучше видеть лицо мужа в тусклом свете.

– Ты думаешь, она хочет его? – Сесиль ничего не сказала матери – ни да, ни нет.

Сэлек покачал головой.

– Я не спрашивал, – признался он, – я боюсь опять услышать имя Рейнарда из ее уст.

Джиорсал рассмеялась:

– Она дразнит тебя, я ручаюсь. Она любит его как кузена, но как мужчина он ее не волнует.

Сэлек исчерпал все свои доводы. Он лежал в темноте и думал о молодом человеке, которого встретил в этот день, и о том, правильно ли поступает, думая склонить его и дочь к женитьбе. Он слышал ровное дыхание Джиорсал и решил, что она спит, как вдруг, к его удивлению, она проговорила сонным голосом:

– Если Сесиль захочет выйти замуж за лорда Гилликриста, я не буду больше возражать.

* * *

Сесиль проснулась с ноющим чувством сожаления. Перед глазами стоял образ Иана Гилликриста, красивого темноволосого человека, с незаживающей раной в сердце. Вглядываясь в темноту, Сесиль пыталась восстановить фрагменты своего сна, но тот улетучился, как только она проснулась. Все, что она смогла вспомнить – это лорда Гилликриста и боль, которая не отпускала его. Когда она заснула опять, Гилликрист все еще оставался с ней.

Она проснулась во второй раз от неясного шума: в дальнем конце комнаты суетилась служанка.

Изабел с улыбкой наблюдала, как она потягивается.

– С отъездом отца Эйндреаса вы обленились. Приехал новый священник, и он собирается провести службы сегодня утром, чтобы благословить все ваше семейство.

– Так ведь еще рано, – запротестовала Сесиль. – Неужели ему не надо отдохнуть? Он, наверное, провел в пути всю ночь, чтобы приехать к этому времени.

– Да, священник сказал вашему отцу, что отец Эйндреас попросил его обратить внимание на душевное здоровье вашей семьи.

По лицу Изабел гуляла плутоватая улыбка, и Сесиль со стоном выдохнула:

– Еще один отец Эйндреас? Я так надеялась, что будет что-нибудь другое. Мне так не хватает отца Люсьена.

Изабел помогла ей надеть платье из тяжелого шелка цвета зеленого мха, расшитое черной нитью на тугих манжетах и по вороту, и скромную шапочку из черного бархата – поверх распущенных волос.

– Этот цвет вам не идет, – проворчала Изабел, считая, что, хоть он и подчеркивал ее привлекательность, но одновременно старил.

– Придется с этим смириться, – ответила Сесиль. Ее нисколько не задевало, что Изабел не выразила своего одобрения ее выбору. Ей нравилась мягкая ткань платья, и это ощущение было для нее важнее, чем ее внешний вид. Она знала, что всегда доставляет массу беспокойства Изабел, когда речь заходит о выборе материалов для ее платьев.

С превеликой неохотой Сесиль присоединилась к остальным членам своей семьи в небольшой часовне замка Сиаран, но вскоре, как и остальные члены ее семьи, была приятно удивлена. Новый священник был довольно высокого роста и угловатый, как отец Эйндреас. На этом, однако, все сходство кончалось. В отличие, от горящих огнем глаз отца Эйндреаса, его глаза излучали теплый свет любви. И благословение отца Митчела было таким же, в нем не было и намека на осуждение или обещание Страшного суда.

Сесиль все еще находилась под впечатлением от службы, когда они вышли из часовни и перед их взором предстал взволнованный всадник на взмыленной лошади.