Сердце из льда - [6]

Борис внимательно посмотрел на нее. Спасибо, что спорить не стал.

– Ладно. Как знаешь. Я понимаю, сам таким был, всего хотел добиться самостоятельно, без чужой помощи. Тем не менее репетитора я для тебя найду, и самого лучшего, не сомневайся. Да и на подготовительные курсы тебе не помешало бы записаться.

Идею курсов Руся отмела сразу же: и правда, зачем они нужны человеку усидчивому, который не собирается отлынивать от подготовки к институту и постарается сделать все, от него зависящее, чтобы поступить? С этим аргументом отчим худо-бедно согласился. А вот насчет репетитора он остался при своем мнении.

– Все, разговор на эту тему окончен, – заявил он, когда девушка попыталась и от репетитора отказаться.

Больше они к этому вопросу не возвращались, а в конце августа отчим сообщил, что договорился с подругой своей матери – замечательной женщиной, талантливой переводчицей. Она будет заниматься с Марусей.

Так в ее жизнь и вошла Мария Матвеевна.

На первый урок девушка шла со страхом.

«Какой она окажется? – думала Руся. – Генеральша все-таки!»

Репетиторша представлялась ей эдакой строгой чопорной дамой с громким голосом, затянутой во все черное, поладить с которой будет очень непросто.

Реальность удивила ее.

Руся позвонила в звонок у кованых ажурных, словно доставленных сюда из питерского Летнего сада, ворот, и их створки медленно разъехались в стороны. Девушка сделала несмелый шаг на участок – и обомлела от открывшейся ее взору красоты. Кругом были цветы: шикарные розы, море астр, поздние лилии. Какие-то удивительные, похожие на клены, деревья с разноцветной листвой. В глубине сада виднелся внушительный бревенчатый дом с большой террасой. Его, как и дом Бориса, окружали высокие сосны.

Навстречу девушке по подъездной дорожке спешила стройная женщина в длинной юбке и яркой блузке. Голову ее венчала соломенная шляпа с широченными полями.

Издалека Марусе показалось, что хозяйке вряд ли больше сорока лет, но, когда она подошла ближе, девушка поняла, что ошиблась. Женщине, хоть она и лучилась энергией, было уже изрядно за шестьдесят.

– Ну, здравствуй, тезка, – поприветствовала девушку Мария Матвеевна.

– Здравствуйте, – несмело улыбнулась в ответ Руся.

Пожилая женщина сделала приглашающий жест рукой:

– Пойдем, сейчас чай вскипит. Ты как относишься к английскому чаю с молоком? – Получив в ответ утвердительный кивок, она продолжила: – Я накрыла столик в саду, погода дивная. Будем пить чай и дышать ароматом роз.

С тех пор Маруся ходила на уроки к Марии Матвеевне, как на праздник. Впрочем, уроками их встречи можно было назвать лишь с большой натяжкой. Они пили чай, читали произведения английских и немецких авторов в оригинале, беседовали. Единственным условием их встреч было то, что все без исключения разговоры велись на иностранном языке: по понедельникам и средам – на английском, по вторникам и четвергам – на немецком. Вначале соблюдать условие было для Руси тяжеловато – некоторых фраз Марии Матвеевны она не понимала, приходилось переспрашивать, порою она что-то не могла сказать сама и искала известные ей слова для выражения своих мыслей. Но со временем девушка втянулась, ей даже стали доставлять удовольствие такие беседы. В эти дни она чувствовала себя иностранкой.

Иногда Руся заглядывала к Марии Матвеевне и в выходные дни, уж очень ей нравилось у нее бывать. Она чувствовала себя здесь уютно, как дома, а в особняке Бориса Руся была хоть и дорогой, но – гостьей.

В тот день, после драки с Андреем, придя к Марии Матвеевне, Маруся никак не могла сосредоточиться. Домой она после лицея не зашла – небось Андрей уже наябедничал на нее домочадцам! Настроение ее в предвкушении разговора с мамой было траурным. С какой стороны ни взгляни, хоть директор и пообещал не сообщать ни о чем родителям, а она подвела всех – и маму, и Бориса. Бориса, пожалуй, даже в большей степени. Конец теперь его хорошему к ней отношению!

Заметив, что ее ученица где-то витает, Мария Матвеевна попросила Русю рассказать, что случилось. И Руся, то и дело останавливаясь, чтобы подобрать нужное слово, выложила ей все, как на духу: и про мамину беременность, и про вчерашнюю выходку Андрея, и про сегодняшнюю драку.

Пожилая женщина только головой покачала.

– Да, нелегко вам всем, – подытожила она. – А особенно – тебе и Андрюше. Вы молодые еще, многих вещей не понимаете, со многим, в силу возраста, не хотите мириться.

Маруся удивленно уставилась на нее:

– Это Андрею-то тяжело?!

– Да. И ничего удивительного тут нет, – кивнула пожилая женщина. – Я сколько раз говорила Борису, чтобы он уделял парню побольше внимания, а он все – некогда и некогда! Мол, у него бизнес, он деньги зарабатывает…

Руся слушала ее молча.

– Благосостояние семьи, конечно, важное дело, – говорила учительница. – Но Андрей рос практически без отца. Да что там говорить, и без матери тоже, – она махнула рукой. – Оба были заняты исключительно собой. На сына им было в одинаковой степени наплевать.

– Вот и вырос оболтус, – высказала свое мнение девушка.

– Ты слишком предвзято к нему относишься. – Мария Матвеевна поправила выбившуюся из прически прядь волос. – Это понятно, ведь вы с ним не ладите, и не по твоей вине. Как я понимаю, он тебя не принял?