Сердце и корона - [2]

— Гляди, девчонка! — их забавлял его бархатный вышитый камзол и завитые светлые локоны. Антуан потянулся к своей игрушечной шпаге, замирая от страха. Мальчишки задорно рассмеялись, и один подобрал ком влажной земли. Швырнуть его он не успел, получив в спину запущенным кем-то орехом. Он возмущенно оглянулся, и Антуан увидел еще одного сорванца в залатанной одежде, который подоспел к готовой начаться неравной драке. Он свысока оглядел маленького графа и усмехнулся.

— Идемте-ка лучше играть, — позвал он приятелей. — Я кое-что утащил у отца.

Они восторженно взвыли и поспешили следом. Мальчишка, по-видимому, верховодивший в маленькой компании, худой, как неоперившийся птенец, длинноносый, как цапля, с взъерошенными завитками непослушных черных волос, вдруг остановился и снова оглядел Антуана.

— Чтобы играть в войну, нам нужен четвертый, а Мартан заболел. Меня зовут Эжен. Пойдешь играть с нами?

Антуан задохнулся от радости, но строго одернул себя.

— Шевалье будет беспокоиться, если не найдет меня здесь.

Его длинные ресницы затрепетали, когда он, опустив голову, попытался скрыть, как сильно ему хочется пойти поиграть со сверстниками.

— А ты скажи своему шевалье, что уйдешь ненадолго.

— Он не велел заходить в лавку.

Мальчишка рассмеялся.

— Как тебя зовут?

— Антуан де Шантраз, граф де Рони-Шерье, — отчеканил он, как учила его мать. Двое мальчишек, которые дразнили его, переглянулись, и старший из них дернул Эжена за рукав.

— Пошли-ка отсюда. Это же графский сынок.

— Ух ты, — Эжен задиристо улыбнулся, не смутившись ни капли. — А я Орсини, Эжен Орсини. Мой отец — здешний колбасник. Пошли, поглядим на твоего шевалье.

Он цапнул Антуана за локоть и втащил в лавку. Шевалье де Фериак гневно нахмурил брови.

— Разве я позволил тебя зайти сюда?

— Извините, шевалье. Я…

— Это я его привел, — бодро заявил Эжен. — О, это вы, месье Фериак. Я вас узнал.

— А это ты, маленький проказник? Что, бабушка здорова?

— Здорова.

— А родители?

— Как всегда. Мы возьмем его с собой? — он кивнул на Антуана. Шевалье усмехнулся в усы.

— И далеко вы собрались?

— К развилке ручья. Там где дуб. Знаете, месье Фериак?

— Конечно. Разве я сам двадцать лет назад не играл там в разбойников? Отвечаешь мне за Антуана головой!

Антуан одеревенел от удивления. Ему позволили играть с детьми, которые жили так весело и свободно! Он мог помечтать, будто он такой же, как они, а не отпрыск благородного рода.

Он последовал за Орсини, слепо, словно за ангелом, звавшим его в рай.

Этот день не прошел незамеченным. Слух, что маленького графа видели в деревне с сорванцами из бедных семей, облетел окрестности и скоро достиг ушей графини. Она была шокирована. Шевалье де Фериака тут же выгнали с позором, запретив даже приближаться к Антуану, дабы не осквернить его своим дурным влиянием. Маленький граф заливался самыми горькими в своей жизни слезами.

— Стоит ли так убиваться из-за неблагодарного бедняка! — сердилась графиня, которая, кроме всего прочего, начала ревновать сына к учителю.

— Я найму для вас другого, Антуан. Вас должны выучить хорошим манерам и сделать настоящим дворянином. А этот шевалье… — она презрительно махнула рукой. — Он недостоин чести служить нам.

год 1772

— Я скоро уеду отсюда.

— Когда?

— Не знаю. Скоро. Как только придет ответ из коллежа.

— А отец позволил тебе?

— И да, и нет. Он не хочет, чтоб я ехал. Ему нужен здесь кто-то, кто станет ему помогать. Ему плевать, хочу ли я работать в его лавке. Но дед сказал, чтобы никто не смел препятствовать мне, если я захочу ехать. А я захочу.

— Я рад за тебя, Эжен, правда. Хотя и буду скучать без тебя.

— Пустяки. Я уверен, ты не задержишься здесь надолго. Графиня не даст тебе зачахнуть в деревне. Мы свидимся скорее, чем ты думаешь.

Они сидели на краю кирпичной садовой ограды, по-детски болтая ногами, сын колбасника и юный граф де Рони-Шерье. Теперь им было по семнадцать лет, они давно переросли своих матерей, а Антуан превратился в настоящего красавца, будущего покорителя сердец.

— Мать хочет, чтоб оставшиеся после бабушки деньги пошли Мадлене на приданое.

— А как же ты?

— Ей плевать. А Мадлена все равно останется в девках. Она слишком ядовитая, чтобы кто-то женился на ней.

— А младшенькая?

— Младшенькой не понадобится приданое, вот увидишь. Она будет хорошенькая. Не понятно в кого, не иначе, матушка нагуляла ее где-то.

— Эжен!

— Да ладно тебе. О, слышишь? Графиня возвращается. Мне пора. А то у твоей матери снова будет удар, если она меня увидит около тебя.

— По-моему, она давно уже привыкла, — засмеялся Антуан.

Орсини соскользнул на землю и помахал товарищу рукой.

— Не буду навлекать на тебя нотации.

— Удачи, Эжен!

Орсини, худенький сероглазый юноша, выглядевший гораздо младше своих лет, весело улыбнулся в ответ и зашагал по дороге, ведущей в деревню. Юный граф с невинной завистью глядел ему вслед. Графиня де Рони-Шерье любила поговорить о том, что ему нужно вращаться в лучшем обществе, но не торопилась с переездом в столицу. Ей был привычен нынешний уклад ее жизни, и она с опаской относилась ко всяким переменам. Она ссылалась то на недостаток средств, то на слабое здоровье, лишь бы не уезжать из своего замка и не отпускать от себя единственного сына.