Сердце Дьявола - [99]

– Ты что имеешь в виду?

– Я имею в виду, не общался ли ты с Колинькой Макиавелли[42]?

– Нет, не общался, я им был, – улыбнулся Худосоков, пристально взглянув мне в глаза. – Но идея мне пришла в голову в прошлом году... Я приехал из Владика на Ярославский вокзал. И на площади перед ним увидел человека лет тридцати пяти – сорока. Он лежал на асфальте, – живой, мертвый, пьяный – не знаю. В распухшей его голове, на самой макушке, было два больших выеденных мухами гнойника. И мухи, большие и маленькие, залетали в них, сновали туда-сюда, как пчелы. Вокруг человека сновали озабоченные люди, некоторые из них были с детьми... Красномордый милиционер, оглядываясь, проверял документы у лица кавказской национальности... Чуть подальше сидел лотошник и от нечего делать смотрел портативный телевизор: показывали, как владелец Уралмаша обедает с известным своей прямотой и честностью тележурналистом. Фаршированные трюфелями филиппинские фазаны и тому подобное... И я решил, что ваше государство – это тот человек с выеденными гнойниками, а граждане его – мухи...

– Интересная мысль! – восхитился Баламут, выпив один за другим свой и Вероникин бокалы шампанского (в промежутке он шепнул жене: "Тебе вредно!"). – Но нас в данный момент как-то больше интересует не судьба государства, не судьба не нужных ему людей, а вполне шкурная судьба. Ваша философия, побудительные мотивы, несомненно, интересны. Но наша личная судьба что-то мне в последнее время не импонирует. Вы, похоже, решили всех нас запихать в биокомпьютер нового поколения, БК-3, кажется?

– Да... – недовольно бросил Худосоков, потеряв к нам интерес. Сегодня ему были нужны восхищенные слушатели и восторженные поклонники его философских экзерсисов, комплектующие к биокомпьютеру (то есть мы) у него уже были.

И, обдумывая новую речь, он заходил по комнате взад-вперед. Мы же, готовясь к этой речи, накинулись на "благодушное" шампанское. Ленчик заговорил, когда в наших желудках забулькало и трава была не расти и конь не валяйся.

– Весь этот маскарад с Сильвером и деревянным протезом я затеял не ради того, чтобы отомстить вам за разгром моего "Волчьего гнезда" и тем более не за свое телесное увечье. Месть, по-моему, дело пошлое, ей отдают себя люди закончившиеся... Вы мне понадобились для других целей...

Дело в том, что мой БК-2 посоветовал мне в следующем поколении биологических компьютеров использовать хорошо знающих друг друга людей, людей, испытывающих взаимную симпатию, и способных в реальной жизни действовать слаженно и во имя друг друга. И я вспомнил вас, Евгений Евгеньевич Чернов по прозвищу Черный, вас, Баламутов Николай Сергеевич, по прозвищу Баламут, и вас Бочкаренко Борис Иванович... Извините, что я так пространно – мне приятно не только видеть вас у себя, хм, в гостях, но и называть вас по имени-отчеству. Понимаете, вы для меня как драгоценные марки для законченного филателиста, марки, доставшиеся ему ценой неимоверных усилий и сладостных жертв... В общем, я вспомнил ваше зомберское прошлое, ваши симпатии, вашу дружбу, которой более тридцати лет, и понял, что вы станете для меня прекрасным материалом...

– Симпатии, дружбу... А драться в краале зачем заставлял? – простодушно спросил Баламут, вспомнив проигранную драку со мной и выигранный матч без правил. – Ведь не из-за того, чтобы просто поиздеваться, а?

– Поиздеваться – это не главное, хотя удовольствие я, конечно, получил и отменное удовольствие. Просто БК-2 настоятельно рекомендовал мне заставить вас подраться, – серьезно ответил Худосоков. – Друзья, между которыми были драки и примирения, – сказал он, – связаны наипрочнейшими узами... Но вы меня перебили на...

– Валяй, давай, не ломайся! – бросил я, отхлебнув глоток из фужера (больше не влезло).

– В общем, когда БК-2 поработал еще немного, он посоветовал ввести в новый компьютер и женскую душу...

– Сукин сын, – не очень зло выругался я.

– Спасибо, – благодарно улыбнулся Худосоков. – Женские души, – выдал БК-2на дисплей, – особенно родственные используемым мужским, окажутся весьма полезными для оптимизации мыслительных процессов, к тому же они будут способствовать сплочению мужских душ субсексуальными узами. И тогда я вспомнил вас, Ольга Игоревна Юдолина, вас София Васильевна в девичестве Благоволина и вас, Вероника Николаевна в девичестве Ланская. Еще, подумав, что кто-нибудь из вас может оказаться беременным, я набил "двушке" вопрос:

"А не повредит ли "трешке", если одна из женщин вдруг окажется беременной?"

"Отнюдь! – ответил мне компьютер. – Напротив, присутствие в БК-3 нерожденного ребенка будет иметь весьма положительный фильтрационный эффект". Он еще что-то об этом писал, но не все мне удалось понять: этот устаревший БК-2 иногда говорит совершенно непонятным языком будущего. Я лишь понял, что развитие плода, после внедрения в компьютер, остановится и что-то еще, но не стал углубляться в его разглагольствования и ввел следующий вопрос...

Худосоков зловеще замолчал, обошел стол так, чтобы встать лицом ко мне с Ольгой и вперил в нас свои глаза-кинжалы. Ольгино лицо сморщилось в начальной гримасе плача, моя рука потянулась к пустой бутылке из-под шампанского... Но ни поднять, ни бросить ее я не смог – отравленное шампанское надвинулось на мозг навязанным равнодушием, и я безвольно откинулся на спинку. А Ольга, уронив голову на стол, истерически засмеялась...