Марс был достаточно силен, но еще одного мага им все-таки не хватало. Накрутив на руку сеть, Йон вытянул из-за плеча алебарду Ройса.
Почему-то ему захотелось использовать именно ее. Сеть плотно сдерживала дракона. У него даже не было возможности пошевелиться. И только темные огромные глаза рассматривали Йона со сдержанной яростью. Над сетью не поднималось ни одного завитка дыма.
Дракон был беспомощен. Алебарда врубилась в горло дракона, мечи братьев вонзились с двух сторон в легкие дракона. Сеть задрожала, когда тварь вскинулась от боли, пытаясь высвободиться, но алебарда заискрила черными бликами («Самуэл», — подумал Йон, но головой вертеть не стал), и голова дракона с остекленевшими глазами упала на сеть. Темная кровь плеснула Йону на лицо. Натяжение ослабло, и он чуть не выпустил из рук сеть. Алебарда выскользнула, провалившись сквозь сетку. Йон опустил сетку, слыша, как в ушах гулко стучит сердце. Марс что-то крикнул, Леонард бросил начинающую таять сеть и кинулся к нему, подхватываясь. Дракон медленно иссыхал, теряя очертания, сжимаясь до объемов обычного человека. Морда дракона, упавшая у ног Йона, стала человеческой головой. Остекленевшими темными глазами на него смотрела Мариса. Лучше бы она сгорела. Лицо жгло от драконьей крови, глаза закрылись от сильной рези.
Кто-то дернул Йона за руку и он упал.
Не без участия мистера Клоувела глаза ему удалось сохранить. Но в остальном все было очень плачевно. Драконья кровь разъела кожу на лице и никакая магия не могла ее восстановить. Да и сам Йон сопротивлялся магии. Что-то в том, чтобы носить на лице отметины от крови дракона, оказавшегося — нет, ему все еще было трудно об этом говорить — казалось Йону правильным. Йон ловил солнечные лучи осколком зеркала, дожидаясь, пока кто-нибудь обратит на него внимание. В зеркале сидела чернота, поглощающая свет. Наконец-то гладь озера раздалась, и на берег выбрался Хранитель. Следом за ним, окатив обоих ледяной водой, вынырнул Лин. Он облокотился на искусственный берег и похлопывал серым хвостом по воде. Мелкие острые брызги разлетались во все стороны, и сидящий на берегу перетекающий из одного состояния в другое Хранитель недовольно морщился. Йон ничего не чувствовал.
— Чего надо? — спросил Лин, как будто мог не знать, что случилось. Уж кто-кто, а подземные и подводные жители, с их очень сильными способностями к телепатии, всегда все и обо всех знали. Йон протянул ему осколок зеркала, утопленник не взял, только заглянул и ничего не увидел.
— Он мертв, — спокойно сказал Лин. Йон не стал сопротивляться. Ему казалось, что мертвы не только Самуэл, Мариса, Ройс и многие другие — ему казалось, что мертво все.
Он убрал зеркало в нагрудный карман. Сердце неприятно покалывало.
— Почему?
— Почему мертв? — бледно-сиреневые губы Лина разъехались в острозубой усмешке. — Драконы умирают, маги умирают. Наш маяк хотят перестроить под гостиницу. Говорят, «этот нерукотворный подводный рельеф в форме дракона создает очень интересную атмосферу».
— Это все новый век, малыш, — подбадривающе осклабился Хранитель.
— Все пройдет, если доживешь до следующего года. Йон криво усмехнулся в ответ.
