– Позвольте, миледи, – говорила одна из девушек, – я нанесу на ваши волосы состав из розы и масла виноградной косточки, а на лицо легкий увлажняющий крем. А теперь, миледи, будьте добры посидеть несколько минут в специальном травяном отваре, который обладает целительной силой… Позвольте нам растереть вас этими листьями, а этот розовый крем, который выглядит, как мыльная пена, удалит все волоски с вашего тела и замедлит их рост на несколько месяцев…
Поначалу я невольно пыталась прикрывать ладонями грудь и прочие части тела, не предназначенные для посторонних глаз. Но спустя пару-тройку процедур привыкла к уверенным прикосновениям банщиц, которые с усердием делали свою работу. Даже представила, что я для них нечто вроде ритуального идола, который полагается содержать в чистоте и приглядном виде. Кроме того, эти неведомые процедуры оказались столь упоительно-приятными, что я задумалась о мудрости прежних правительниц, посещающих дворцовую купальню дважды в неделю вместе с придворными дамами.
– В такой блаженной неге некогда думать о придворных интригах и прочих глупостях, – пробормотала я вслух, вспомнив предостережения Бенары о жизни во дворце.
Когда я уже разуверилась, что банные процедуры когда-нибудь закончатся, одна из девушек сказала:
– Всё, миледи.
Она приняла у меня из рук пустой бокал из-под освежающего напитка и добавила:
– Мы очень надеемся, что смогли вам угодить.
Пришлось приложить нечеловеческие усилия, чтобы не уснуть и тепло поблагодарить девушек за заботу. Видя мое расслабленное состояние и совершенно обалдевшие глаза, банщицы довольно кивали и переглядывались.
Я слабо помнила, как попала обратно в покои. Меня облачали в ночную рубашку в несколько рук и интересовались, понравилось ли мне во дворцовой купальне, а я отчаянно зевала и пыталась понять, происходит ли это наяву или во сне.
Стоило мне зарыться в свежие простыни, как я провалилась в сон, и его не потревожила даже последняя фраза мистрис Одли, которая почему-то говорила голосом Бенары:
– Высыпайтесь, леди, набирайтесь сил. Завтра состоится бракосочетание с его высочеством Карлом Свартом и вам стоит как следует выспаться накануне первой брачной ночи.
***
– Свадьба. Свадьба с Черным принцем! – воскликнула я, вскакивая на ложе и тяжело дыша.
Свежий ночной ветерок ворвался в распахнутое окно и растрепал волосы. Я поплотнее закуталась в одеяло, но когда с соседней подушки раздался недовольный писк разбуженного дракончика, меня привело в чувство.
Увидев, что я в своей опочивальне во дворце Города-крепости Черной Пустоши, немного полегчало, но затем поняла, что напугало во сне.
– Свадьба, – прошептала я обреченно. – Сегодня я стану женой Черного принца.
Я покосилась на месяц за окном, что купается в россыпи звезд, прислушалась к голосам ночных птиц и поправилась:
– Или завтра… Святое воинство, неважно! С этими ритуалами, арестованными магами и придирками виконта я и думать забыла о том, чтобы погоревать как следует о собственной жизни. Как ты считаешь, Диларион?
Дракончик ожидаемо не ответил, но я продолжила беседовать:
– Думаешь, я зря паникую? Да, я храбрюсь и нарочно говорю с тобой таким бодрым голосом, чтобы хоть ненадолго ощутить себя не такой одинокой… Мне страшно, Диларион, святое воинство, до чего же мне страшно!
За окном ухнула птица, и я вскрикнула, тут же зажав рот ладонью, а Диларион привстал на подушке и, потоптавшись, улегся на другой бок.
Наблюдение за питомцем всегда отвлекало даже от самых тяжелых мыслей и настраивало на оптимистичный лад, но сейчас это почему-то не сработало. Казалось, что окружающая меня темнота медленно забирается под кожу и проникает к самому сердцу, готовясь сдавить ледяной лапой.
Я часто задышала, а потом пискнула:
– Мамочки…
Не вполне осознавая, что делаю, я дернула за шнурок, что свисает из-под пышного балдахина над ложем.
Раздался мелодичный звон, и спустя секунду в опочивальню вошла зевающая Лана с круглым фонарем, от которого исходит мягкий желтый свет. Камеристка зябко ежится, кутаясь в наспех наброшенный халат и часто моргает.
Я так обрадовалась, увидев живого человека, что почти не испытала чувство вины оттого, что разбудила девушку.
– Да, миледи, – проговорила Лана, прикрывая рот ладонью. – Вам что-нибудь нужно? Вы хорошо себя чувствуете?
– Прости, что разбудила, – извинилась я. – Просто… Просто птицы за окном, и ветер, и…
Я запнулась, понимая, как жалко звучат мои оправдания. Должно быть, в глазах Ланы я выгляжу изнеженной матроной из Аварона.
– Закрыть окно, миледи? – спросила Лана участливо.
– Нет-нет, не надо, пусть будет свежий воздух, – поспешно пробормотала я и почувствовала себя совсем глупо.
Лана тепло улыбнулась.
– Я поняла, миледи, – сказала она. – Вы волнуетесь перед свадьбой?
– Да! – с жаром воскликнула я и облегченно выдохнула: – Очень волнуюсь!
– Это нормально, – кивая, сказала камеристка, и мне стало легче от этого заверения, а девушка продолжила успокаивать меня: – Все девушки волнуются перед свадьбой. Все. И те, кто хорошо знает возлюбленного, и те, кому только предстоит это узнавание.
– Спасибо, Лана, – поблагодарила я, и девушка просияла.
