Сердце Черной Пустоши. Книга 2 - [34]

Я выждала минуту, потом, мягко отстранив рыдающую девушку, осторожно поинтересовалась:

– А что происходит?

Девушки, вытирая слезы, принялись рассказывать наперебой:

– Так ведь вы поднялись такая бледненькая, миледи, и сама не своя…

– Молчаливая, задумчивая…

– Взгляд у вас был, словно саму светлую богиню увидели…

– Сказали, что вам минута надобно еще, чуть в себя прийти…

– На камень уселись, а нас словно не видите!

– Мы вас зовем, зовем, тормошили даже, а вы все равно, что неживая!

– Мы перепугались до одури, что его высочество с нами сделает…

Причитая, Рамина осеклась, когда Лана двинула ее локтем в бок, и тут же нашлась.

– Очень уж за вас перепугались, принцесса!

Я поморщилась, и девушки, правильно истолковав мое настроение, замолчали, продолжая смотреть на меня с благоговением.

– Должно быть, я задумалась, – проговорила я. – Это и вправду был очень важный и особенный ритуал… Я и думать не могла, что ритуалы Черной Пустоши имеют такую глубину…

– Хвала светлым богам! – воскликнула Рамина. – Как хорошо, что вы прониклись важностью наших традиций! Черная Пустошь получила лучшую леди из всех возможных, а наш господин получит лучшую из жен!

Напоминание о Черном принце окатило меня ушатом ледяной воды, возвращая в реальность после мира, где живет таинственный Сновидец Аюнэ на огромном медведе.

– Должно быть, нам пора, – сказала я и приняла помощь девушек, поднимаясь.

– Сейчас вы отобедаете, миледи, и думать забудете о времени, проведенном в темной пещере, в полном одиночестве, – сказала Лана, увлекая меня по той же дороге, что пришли сюда.

– Как там, должно быть, страшно! – подхватила Вета.

– В одиночестве? – переспросила я.

– Ну да, – ответила Рамина. – Простите, миледи, наша ошибка. Мы должны были предупредить, ритуал Отречения заключается в том, что леди сидит в темной пещере в течение получаса, чтобы успеть подумать обо всем, что ее страшит.

– Хорошо, что не предупредили, – рассеянно пробормотала я и запоздало удивилась: – Как это, получаса?

– Раньше полагалось сидеть три часа, но одна из правительниц, коей боги даровали возможность доказать свою преданность Черной Пустоши и ее людям… – начала разглагольствовать Рамина.

– Это та, которая осталась заикой? – перебила я камеристку.

– Да, – коротко ответила девушка.

– Она урезала время ритуала до получаса, – проговорила я, и камеристки закивали.

А я подумала, что полчаса только бежала по коридору, пытаясь догнать стремительно растущего ребенка, но делиться своими мыслями с камеристками не стала. Вместо этого сказала невпопад:

– Очень… Очень важный ритуал. И, знаете, я неголодна. Пожалуй, вместо обеда лучше отдохну в покоях, прежде чем посетить дворцовую купальню.

Потрясенные девушки молчали всю дорогу, но мои распоряжения выполнили и проводили меня до дверей опочивальни.

– Может, вам принести что-нибудь легкое перекусить прямо в постель, миледи? – спросила Лана, помогая мне избавиться от платья, которое, несмотря на долгие странствия по миру Аюнэ, оставалось безукоризненно чистым и выглаженным.

Оставшись без корсажа и лифа, я, в одной сорочке и пышных панталонах с атласными завязками у щиколоток, забралась на ложе и нырнула под одеяло. Устроившись, пробормотала:

– Да, Лана, спасибо, когда принесешь, оставь здесь, только не буди… Встану перед тем, как идти в купальню и перекушу.

– Процедуры ухода за телом назначены через два с половиной часа, – проговорила Лана, приседая в книксене. – Вы уверены, что проснетесь самостоятельно, без нашей помощи?

– Я маг, – коротко ответила я, стягивая перчатки.

Освободившись, бросила на кровать, а сама свернулась клубочком, кутаясь в одеяло. Из-под горы подушек вылез Диларион и, сонно зачмокав, перебрался поближе ко мне. Я прижала к себе маленькое теплое тельце и провалилась в сон.

***

Проснулась от чувства голода. Отследив его, поняла, что какое-то время слышу довольное чавканье, от чего рот наполнился слюной, а желудок заурчал.

Привстав на ложе, обнаружила что нахожусь в своей опочивальне, в одиночестве. У ложа, на тумбочке внушительных размеров стоит поднос, уставленный снедью.

– Должно быть, в понимании Ланы "слегка перекусить" и "плотно пообедать" одно и то же, – пробормотала я.

Несколько круглых крышек, которые служат блюдам защитой от преждевременного остывания и заветривания, валяются на полу, а прямо на одной из тарелок восседает довольный Диларион. С видом врывающегося в стан врага героя дракончик отважно сражается с малиновым пирогом.

Я догадалась, что его чавканье меня и разбудило, напомнив о собственном голоде.

– Прожора, – буркнула я Дракончику, а тот пискнул в ответ, словно был целиком и полностью согласен.

Я зевнула, прикрыв рот ладонью, и подползла к тумбочке. Осторожно, чтобы не уронить дракончика, перетянула поднос на ложе и принялась поднимать крышки над уцелевшими блюдами.

Остановив выбор на творожном пироге с клюквой и сладким какао с корицей, я отдала должное стараниям поваров.

Когда в опочивальню постучалась мистрис Одли в окружении стайки младших камеристок, мы с Диларионом были сыты, довольны и готовы к омывальным процедурам.

Мне споро помогли облачиться в уютное шерстяное платье бежевого цвета, мягкое, приятное на ощупь, с глухим высоким воротом и длинным широким рукавом до середины кисти. На ноги полагались мягкие кожаные туфли в тон, изнутри обитые шерстью и уютные, как обувь для опочивальни.