Сердце Артара - [40]

Бонусы от модификаторов урона, даваемых Знанием Ци, увеличиваются на 25 %.

Монах перестает чувствовать боль.

На поддержание боевого транса каждые десять секунд тратится заряд Ци.

Это, конечно, уже качественно иной уровень владения своим разумом. Особенно меня интересовали перспективы, даваемые Боевым трансом. Если я правильно все посчитал, то теперь за счет Медитации я мог получить двухчасовой бафф с +24 % к характеристикам. А во время боевого транса можно было переливать бафф в пользу одной из них, увеличивая его до +60 %. Весьма неплохо! Плюс еще и обезболивание, и дополнительный урон от стихий…

Смущало, конечно, одно — повышенный расход зарядов Ци. Но, как говорится, за все нужно платить.

Новый уровень Знаний Ци не принес ничего принципиально нового, однако количественный рост был заметным, плюс в сочетании с мастерской Медитацией и вовсе делал меня чуть ли не ясновидящим. Если я даже без Медитации теперь могу чуять магические аномалии за километр, то сосредоточившись, могу сканировать локации огромной площади.

Мастер Знания Ци. Монах достиг вершины знания Ци. Это позволяет ему видеть соотношение стихий у живых существ, распознавать зачарованные вещи, обнаруживать Источники чистой Ци, алтари стихий и другие аномалии на расстоянии до километра. Все умения монаха получают стихийные модификаторы, основанные на Цикле разрушения.

Цикл разрушения:

Вода гасит Огонь: атакующие умения школы Воды сжигают ману противника.

Огонь плавит Металл: атакующие умения школы Огня временно снижают броню цели.

Топор подрубает Дерево: атакующие умения школы Металла временно снижают показатель Силы противника.

Корни разрушают почву: атакующие умения школы Дерева временно снижают показатель Живучести противника.

Песок поглощает Воду: атакующие умения школы Земли временно замедляют противника.

Источник Ци уже почти иссяк, но даже на остатках я успел запастишь еще полусотней жемчужин. Тоже неплохо, пригодятся.

Проверив статусы остальных членов отряда в групповом чате, я понял, что в игре остались только я и Стелла. Это был удобный случай поговорить наедине, но я все же решил, что лучше сделаю это позже, в реале. Пока же я в Артаре, я не мог упустить возможности встретиться кое-с-кем другим.

Жемчужина чистой Ци лопнула во рту, как зрелая виноградина, оставив после себя странный металлический привкус. Сам момент перехода в Туманный чертог тоже получился необычным. У меня здорово закружилась голова, в глазах надолго потемнело, а потом я, кажется, и вовсе на некоторое время потерял сознание. Очнулся лежащим на камнях. Боли не было, но голова была тяжелой, как чугунный шар.

Поднявшись, я огляделся. Все вокруг заволакивал туман, вверху превращающийся в сизую дымку, но очень густой внизу — он обволакивал мои ноги, как дым на выступлении какой-нибудь старой рок-группы. Из этого тумана, будто островки из воды, торчали верхушки покатых валунов и невысокие деревья с корявыми стволами, изгибающимися причудливыми зигзагами. На их узловатых ветвях трепетали остатки сухой листвы.

— Учитель? — позвал я.

Звук голоса канул в туман, как в вату, так что даже я сам не был уверен, что услышал его.

Попробовал взглянуть вокруг Истинным зрением. На медитацию переключился легко, будто по щелчку пальцев. Вот только даже течение Ци в этом пейзаже было таким же унылым и пустым. Единственным ярким пятном был силуэт вдалеке от меня, метрах в ста, на вершине темной скалы, такой огромной, что ее было видно даже сквозь завесу тумана.

Я побрел вперед, ступая неторопливо и осторожно, будто по колено в воде. Почва была каменистой и неровной, иногда под ноги попадало что-то твердое — не то ветки, не то кости.

Уже на полпути я понял, что нашел того, кого искал. Я поднимался все выше по склону, и туман постепенно рассеивался. Под ногами все чаще стала попадаться растущая островками трава, небольшие кусты. Наконец, я оказался на вершине. С противоположного края скала обрывалась отвесной пропастью, и у самого ее края, глядя куда-то вдаль, сидел одинокий ксилай.

Со спины Вейюн Бао выглядел таким поникшим и маленьким, что у меня защемило в груди. Хотя, наверное, это не он изменился, а я. Как говорится, ученик превзошел своего учителя. Но произошло это как-то слишком резко, и я оказался к этому не готов. Ксилаи редко бывают внушительных размеров, и Бао не исключение. Он и в лучшие годы вряд ли мог похвастаться внушительной мускулатурой. Но в моих воспоминаниях он всегда был исполнен такой внутренней силы, что она вызывала трепетное уважение. Сейчас же плечи ксилая опустились, будто под тяжестью огромного невидимого груза, спина по-старчески сгорбилась, даже уши поникли, почти прижавшись к голове.

Этот обрыв был очень похож на его любимое место для медитации в окрестностях Золотой гавани. Только вместо океана внизу раскинулась затянутая серым туманом равнина, на горизонте плавно сливающаяся с таким же серым небом.

Я подошел ближе. Ксилай сидел у самой пропасти, так что не было возможности встать напротив него. Я молча уселся рядом, копируя его позу. Проследив направление его взгляда, тоже посмотрел вниз, в сплошь затянутую туманом долину. Было очень тяжело нарушить тишину — слова застревали в горле, как во время ночного кошмара.