Сердца в броне - [15]

— Товарищ лейтенант, справа из‑за развалин, гитле–ровцы готовятся к контратаке, собираются ударить во фланг. — Подхватив пулемет, Горячев рванулся вперед, пробежал метров сорок и плашмя упал в снарядную воронку.

— Леша, подбери остальные диски и ползи ко мне, — крикнул он механику, приподняв голову над воронкой.

— Есть, я мигом, — услышал он в ответ и стал устраиваться поудобнее.

Через несколько секунд пулемет снова забился в руках Горячева.

Наверно, приободренные тем, что неизвестный пулеметчик еще жив, подогретые его отвагой, наши пехотинцы тоже усилили автоматный и оружейный огонь и, дружно, стремительно поднявшись, пошли навстречу немцам. Инстинктивно оглянувшись, лейтенант увидел впереди цепи приземистую фигуру танкиста в синем комбинезоне и танковом шлеме. Его левая рука была обмотана бинтом и висела на перевязке через шею. В правой блестел пистолет. Потрясая им, танкист что‑то кричал подбегавшим к нему бойцам. «Батюшки, да это же мой заряжающий! Вот молодчага», — воскликнул Горячев. Тотчас же сперва нерешительное, а потом дружное «ура» раздалось позади и левее. Группы солдат, тяжело ступая по размякшему грунту, в заправленных под пояс полами шинелей бежали, присоединяясь к тем, которых вел танкист.

Выпустив еще один диск, Горячев машинально посмотрел туда и снова увидел заряжающего, тот низко пригибаясь к земле, все еще бежал впереди цепочки солдат. Многие уже настигали его, стремясь обогнать.

Горячев–установил поданный механиком новый пулеметный диск и снова открыл огонь. Ливень пуль стегал по ближней кучке фашистов, остановившихся в нерешительности. В ответ, словно по команде, звонко застучали автоматы и в той группе солдат, которая присоединилась к танкисту. Откуда‑то с фланга, приглушенная расстоянием, донеслась дробная трель другого пулемета. Его зеленовато–красные пунктиры уперлись в гитлеровцев как раз там, где веером ложились пули Горячева. Гитлеровцы дрогнули и стали спешно отходить.

Горячев оторвался от пулемета лишь тогда, когда его заряжающий скрылся в траншее вслед за спрыгнувшими туда гитлеровцами. За ним, обгоняя друг друга, бежали наши солдаты. Поднявшись на бруствер, они быстро исчезали в траншее и за развалинами домов. Оттуда доносились короткие автоматные очереди, редкие взрывы ручных гранат, брань, крики и вопли раненых.

— Вот так музыка… Траншейного боя музыка, — повернувшись к механику, сказал Горячев и начал растирать затекшие пальцы.

Пулемет, качнувшись на сошках, свалился на мокрый край воронки. Клубы пара белым облачком вырвались из‑под раскаленного ствола.

— А все‑таки давай, Леша, новый диск, в этом осталось не больше десятка патронов. Неровен час…

— Товарищ лейтенант, один диск остался, а вот левее развалин сарая, смотрите…

Горячев, принимая диск, быстро оглянулся влево. В черном шлейфе дыма, отогнанного ветерком от горящего танка, метрах в стапятидесяти двигалась группа немцев. Впереди маячила длинная фигура офицера в фуражке с высокой тульей. Гитлеровцы шли редкой цепью без единого выстрела.

— Хотят ударить в спину, — скороговоркой выпалил Горячев. — Нате‑ка выкусите. — Он подобрал пулемет, стремительно выскочил из воронки и бросился группе наперехват. Пробежал метров сорок и, заметив крутолобый валун на'краю небольшой канавки, залег за ним.

Медленно тянулись секунды. С замиранием билось сердце. От напряжения слезились глаза. Враг подходил все ближе и ближе.

«Подпущу еще метров на двадцать, — думал лейтенант, — и хлестну длинной, на весь последний диск, очередью». Он положил палец на спуск, прижал к плечу пулемет и вдруг ощутил его всем своим существом. Они составляли сейчас одно целое — человек и его оружие. И ничто не страшило Горячева. Он знал: немцы не пройдут!

«Пора!» — Линия прицеливания уперлась в грудь офицера, немного повыше пояса. Палец плавно нажал спуск. Офицер, пошатнувшись, клюнул головой землю. Взмахнув высоко руками, вслед за ним повалились еще два фашиста. Остальные остановились, потом повернули и бросились к развалинам. Пулемет, отбивая дробную чечетку, поливал убегавших свинцом.

Но вот в перестук пулемета вплелся глухой рев танкового мотора. Над развалинами белого ракушечника замаячил темный силуэт танковой башни, затем показался и весь броневой корпус. Командирский танк третьего взвода, зайдя с тыла, утюжил развалины и траншеи, уничтожая оставшихся в живых гитлеровцев.

Лейтенант Горячев с пулеметом в руках поднялся во весь рост. К нему подошел механик–водитель. Метрах в ста от них в сером мареве февральского дня стоял черный обуглившийся корпус их боевой машины. Она все еще дымилась. Едкий запах сгоревшей. резины висел в воздухе. Танкисты сняли ребристые шлемы и, склонив головы, несколько секунд стояли в молчаливом раздумье.

•

Через несколько дней после взятия Тулумчака перед строем танкового батальона командир 55–й танковой бригады полковник М. Д. Синенко зачитал приказ Военного Совета Крымского фронта о вручении лейтенанту Горячеву Василию Абрамовичу ордена Красного Знамени.

НА КОЙ–АСАНСКОМ НАПРАВЛЕНИИ

Сквозь редкие разрывы взъерошенных серовато–дымчатых облаков брызнул луч нырнувшего в седловину гор неулыбчивого солнца. Сырой ветерок пахнул в лицо едким запахом сгоревшего тола и пороховой гари. На вспаханную, копанную и перекопанную снарядами землю тяжело опускались завитые клубы дыма и пыли. Прогремел последний орудийный выстрел. Короткими очередями, словно выбросив остатки накопившейся за день злобы, выстрелили станковые пулеметы. И стало непривычно тихо впервые за три дня, в течение которых войска 51–й армии Крымского фронта безрезультатно пытались овладеть господствующей высотой юго–западнее селения Корпечь. Это была не простая высота, а ключевая позиция укрепленного района фашистов Кой–Асан–Владиславовка. Вот почему немцы так сражались за нее.