Сердца трех - [18]

— Мы поспорили, — с акцентом ответила она.

— Что-то очень важное на кону, раз нужно ходить ночью по незнакомому замку, о котором вы не имеете никакого понятия? — девушка отступила от него на ступеньку наверх. Она переминалась с ноги на ногу. Огорчение тоже куда-то исчезло. Сириусу определенно было не понять этих эмоциональных женских бурь, которыми овладевает девочка лет с пяти. Во всяком случае, Тонкс только в этом возрасте научилась так быстро меняться без причины. Теперь француженка наградила его каким-то странным взглядом. Черт поймешь, что она теперь собиралась делать.

— Мне назад идти, да? — только и спросила она.

— На что поспорили хоть? — повторил Сириус вопрос. Больше он пути не преграждал. Спор был важным аргументом. Сколько споров разбивалось в гостиной Гриффиндора, сколько он выигрывал! Это были приятные воспоминания, и Сириус совершенно не собирался их разбивать кому-то еще.

— На платье, — Сириус усмехнулся против воли. — Красивое и очень… дорогое платье. Если я не сделаю то, что должна, я выбываю из соревнования за него. Правда, оно того стоит, — совсем уж горячо повторила она. На ней была темная мантия, не форма Шармбатона, и только светлые волосы бросались бы в глаза в коридорах Хогвартса.

— Платье так платье, — пожал плечами Сириус. В самом деле, на ранних курсах это были карточки из шоколадных лягушек, на старших — журналы с интересным содержанием, бутылка огневиски, а то и волшебный порошок из нескольких видов грибов. Каждый спорит на то, что ему важно. Так почему бы девушкам не спорить на какое-то очень дорогое платье. — А задание?

— Пробраться в здешнюю кухню, — уже тише произнесла она.

— Ты хоть знаешь, что такое кухня Хогвартса? — Сириусу уже не казалось, что это дежурство будет скучным. Он жаждал посмотреть на реакцию одной из этих иностранок на огромное количество домовиков, которые просто жаждут тебя накормить и которым просто нельзя отказать. — А уж тем более где она находится?

— Нет, — покачала головой девушка. Она натянула капюшон на голову. — Ладно, я пойду, извините меня.

— Да подожди, — Сириус совершенно инстинктивно ухватил ее за руку. Успевшая отвернуться от него девушка резко повернулась и снова посмотрела на него огромными голубыми глазами. — Надеюсь, это правда такое шикарное платье, — и он потянул ее за собой на третий этаж.

— Я Флер, — вместо банального вопроса «Почему?» решила представиться ему ученица Шармбатона. — Спасибо.

— Мое имя… — собирался представиться Сириус, когда Флер вдруг его перебила.

— Я знаю, как вас зовут. Все знают, — поспешила добавить она. Сириус посмотрел на нее, думая о том, как же глупо он поступил, когда не сказал Гарри о статье. Ведь он собирался, но что-то отвлекло его, и теперь Гарри так неожиданно оказался сыном всем известного аврора. Помогло ли это ему в отношениях с другими студентами? Вряд ли. — Вам это не нравится? — ее фразы были построены совершенно непривычным образом, но говорила она по-английски довольно хорошо.

— Не очень, — признался он. Они шли по коридору третьего этажа, и Сириус удивился, что до сих пор не услышал стука ноги Грозного Глаза. Мог ли он приглушить этот стук, чтобы охотиться в этих коридорах с большей результативностью? Вполне. Сириус никогда не видел Грюма в действии. — Мой сын ничего не знал об этой статье. И теперь, вероятно, обижается на меня.

— Думаю, он гордится,— уверенно возразила ему Флер. Она едва успевала за его шагом.

— В четырнадцать не очень хочется гордится кем-то, особенно отцом, — возразил ей Сириус. До заветной картины осталось всего два коридора. Но вдруг он услышал чьи-то шаги. Конечно, они были чуть дальше, чем совсем близко, и у Сириуса было время подтолкнуть Флер к одной из дверей.

— Блэк, — услышал он слишком знакомый голос. Школьная ненависть не ослабела ни на секунду, и а только усилилась спустя годы. Как вообще Визенгамот мог решать, кому из них отдать Гарри?

— Снейп, — точно с такой же неприязнью произнес Сириус. — Старческая бессонница?

— Я хотя бы не псина, которую надо выгуливать днем и ночью, — его кривая усмешка тоже совсем не изменилась.

— Вампиришь страхи маленьких деток, которые думают, что в душе ты летучая мышь? — Сириус отлично помнил, как тяжело дался ему первый курс Гарри. Он боялся каждую секунду, что Снейп расскажет Гарри, но зельевар вел себя терпимо эти три года. Так что же изменилось теперь? Почему он вдруг снова так воспылал злобой к ним обоим? Если у Сириуса это был скорее рефлекс, и теперь он уже мысленно остывал, то Снейп совершенно не казался умиротворенным и спокойным. Он был белее мела, а взгляд точно не обещал ничего хорошего аврору. Да, в лобовом столкновении Снейп не выдержал бы и секунды против нынешнего Сириуса, но кто знает, что он может подлить тебе в еду. — Это порочный круг. Мы были на равных условиях, чтобы получить Гарри. Если бы его каким-то чудом поручили тебе, я никогда не стал бы ему рассказывать, что он приемный.

— У меня хватило бы храбрости рассказать ему, — и Снейп прошел мимо него, задев плечом. Сириус не нашелся, что ему ответить. Рассказать Гарри, что он не родной ему отец? Но разве Сириус смог бы выдержать типичную подростковую реакцию отрицания после всего, что он пережил, воспитывая ребенка с малой толикой помощи от своей кузины? Гнев Гарри — совершенно понятный и справедливый — разбил бы ему сердце.