Сердца пламень жгучий - [31]

Некоторое время они ехали молча, потом Тиффани услышала, как старики тихо заспорили о чем-то.

— Ее нужно предупредить, она женщина и ездит в лифте одна, — убеждала мужа старушка.

— Вы говорите обо мне? — Тиффани взглянула на недовольное морщинистое лицо женщины.

— Да ездят тут всякие, — ответила дама. — Говорят, что они действуют опрометчиво.

Странное определение.

Улыбка застыла на лице Тиффани. Однако настроение ей не испортит даже целая команда опрометчиво действующих людей.

— Одинокая женщина должна ходить с опаской! — крикнула дама с тростью вслед Тиффани, когда та выходила из лифта.

— Спасибо, я запомню, — отозвалась Тиффани и тут же забыла об этом, так как почувствовала, как голодна.

В последний раз они поели вместе с Шансом в номере. У них был ужин с шампанским, и Шанс упрямо хотел заплатить сам. Она еще подумала, откуда у него такая куча денег? Впрочем, кажется, Хелен Толлер говорила, что у него есть какая-то работа. Сегодня она наконец выяснит, откуда Шанс берет деньги и на что живет.

Но сначала нужно обязательно поесть.

Перед входом в ресторан ее встретил аппетитный запах гамбургеров. Обычно она придерживалась строгой диеты, но на этот раз себя побалует.

Тиффани поправила волосы. Выглядит она вполне презентабельно, теперь надо перехватить поскорее что-нибудь и поторопиться на встречу с Шансом.

Она прошла через зал и остановилась у столика на одного человека.

— У меня нет времени, — говорил Шанс Мэри Грили, сидя с ней в ресторане, — в два часа у меня встреча.

— Перестань напоминать о том, что тебе надо идти, а то я рассержусь. — Мэри капризно выпятила нижнюю губу. На этот раз волосы у нее были красноватого оттенка, и Шанс подумал, что она, должно быть, очень часто красится. — Сегодня у нас праздник.

Шанс считал, что праздновать нечего. Конгрессмен Грили был готов заплатить Бетси Лиланд крупную сумму, лишь бы она не обращалась в суд, но дело вполне можно выиграть, поскольку у той не было веских доказательств. Однако Джейк Грили почему-то настаивал на том, чтобы Бетси взяла деньги и написала письмо об отказе от возбуждения дела.

Шанс сделал все, как ему велели, но внутренне был недоволен.

— Наверное, вы вздохнули с облегчением, когда узнали, что проблема решена? — спросил он из вежливости.

Мэри откинулась на спинку стула, и груди у нее поднялись так, словно готовы были выскочить из лифа.

— Облегчение? Я и так не волновалась.

— Вы не боялись, что эту историю раздуют?

Согласно версии конгрессмена, газетчики могли ухватиться за скандал и опозорить его, расписав в ярких красках, как его дочь ездит по улицам пьяная.

— Отец боялся за себя, а не за меня. — Мэри скорчила гримаску. — Только не говори, что ты этого не знал. Если отец — конгрессмен, у детей всегда проблемы.

— Может, вы слишком строго судите своего отца? — заметил Шанс. — Я уверен, он думал и о вашей репутации.

— Да брось, — засмеялась Мэри. — Отец — политик и заботится только о себе. Кроме того, собственная репутация меня нисколько не волнует. Все знают, что я не паинька.

Призывно облизнув губы, она наклонилась к нему.

— Хочешь познакомиться со мной поближе, Шонси? — Она коснулась его руки.

Он хотел вежливо объяснить ей, что у них ничего не получится, но тут рядом раздался до боли знакомый голос:

— Вот это номер! Какое странное совпадение!

Шанса даже затошнило от страха — это был тот самый голос, который нашептывал ему ночью слова любви. Он уже хотел повернуться и спросить, как она его узнала со спины, но не успел.

— О, привет, Тиффани! — воскликнула Мэри. — Вот это встреча!

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Мэри Грили — вот как зовут рыжеволосую, вспомнила наконец Тиффани.

Опять этот мир! Мэри — дочь конгрессмена Джейка Грили.

— Куда ты скрылась? — Мэри придирчиво оглядела молодую женщину. Ее спутник сидел к Тиффани спиной.

— Обстоятельства переменились, — ответила она.

— Понимаю. — Мэри перевела взгляд на собеседника. — Если не ошибаюсь, сегодня мне тоже улыбнулась удача. — Длинным наманикюренным ногтем она ткнула в сторону мужчины. — Познакомься, Тиффани, мой адвокат Шонси Макман.

Далее все пошло как в замедленной киносъемке. Мужчина, сидевший напротив Мэри, медленно повернулся, и Тиффани, словно в тумане, увидела лицо Шонса.

Она тряхнула головой, чтобы отогнать наваждение. Шанс не мог быть адвокатом, не мог сидеть в дорогом ресторане, одетый в дорогой костюм, и отзываться на имя Шанси.

Невозможно, чтобы он оказался очередным лакомым блюдом Мэри.

— Тиффани, я все объясню, — заговорил человек в дорогом костюме взволнованным голосом.

И тут внезапно она поняла, что весь этот кошмар происходит на самом деле, что мужчина, которому она менее суток назад призналась в любви, оказался лживым интриганом.

— Вы знакомы? — спросила Мэри. — Ах да, правильно, вашингтонские связи. Политика и юриспруденция рядом ходят…

— Политика? — охрипшим голосом еле выговорила Тиффани.

— Разумеется. Шанс наверняка понимает, как важны для него связи с политиками и лоббистами. Иначе зачем ему было соглашаться на просьбу моего отца?

— Я взялся за это дело, так как наши отцы дружат, — возразил Шанс.

— И еще потому, что мой папа — влиятельный человек.