Сербский мир - [6]

1948 год стал годом ссоры двух славянских вождей – Иосифов. В Югославии человека могли посадить за «сталинизм», а внешнеполитическая ориентация антисталинского государства в постфултоновском мире могла быть только одной.

В 1963 году принята новая Конституция, несколько более «федеративная», чем прошлая, в ней также были введены элементы, обеспечивавшие «экономическое самоуправление25». Время принятия этой Конституции совпадает с началом периода оттепели, в которой социалистический рай показался во всей красе – смягчение режима выезда за границу породило десятки тысяч гастарбайтеров, наводнивших Западную Европу, особенно Германию. Стоит отметить, что значимая часть этих гастарбайтеров ехала не работать, но получать компенсацию с немцев – за фашизм (параллели с Россией здесь поразительны: в начале 90-х был случай, когда чеченца в Москве задержали за ограбление, и он серьезным тоном объяснял милиции, что взял часть компенсации за депортацию). Причины сего явления очевидны: с одной стороны, относительно благополучный благодаря западным кредитам социальный климат, с другой стороны – изуродованная тотальным государственным контролем экономика, породившая огромное количество безработных. Стоит отметить, что, по словам Любиши Адамович, югославского экономиста, этот опыт заграничной работы показал, что югославы предпочитали безконтрольной работе и маленькой зарплате на югославских предприятиях серьезное напряжение и хороший заработок на Западе26.

Потепление родило и «хорватскую весну» 1971 году (хорватская весна это как пражская, только хорватская – демократия, танки и оппозиционные статьи в официальных СМИ27), и Конституцию 1974 года. С ее принятием в СФРЮ наступает время еще более интересных историй.

Конституция 1974 года превращала Югославию в конфедерацию. Даже Союз коммунистов Югославии стал децентрализованной организацией, введена параллельная армейской военная структура Территориальной обороны, которая в отличие от армии подчинялась республиканским властям, новая Конституция не предполагала даже центрального органа власти, которому бы были подотчетны республики; но самое интересное в истории с Конституцией – это новая политическая география. Автономные покраины стали «конститутивными элементами» – то есть равными по статусу остальным республикам, хотя и подотчетными руководству Сербии. Заметим, что другие республики тоже не отличались этнической однородностью – в Хорватии жило полмиллиона сербов, в БиГ проживали три большие национальные общины, из которых одна сделана нацией сверху – нация «муслиман» в СФРЮ это как советские нацмены, которых добрые большевики оделили государственными образованиями. При этом официально считалось, что в Хорватии сувереном являются две общины – хорватская и сербская, в БиГ три суверена – хорваты, сербы и «муслимане».

Уже упоминавшийся нами Мирослав Свирчевич пишет, что Конституция 1974 года имеет поразительные сходства с тезисами обнаруженного им британского документа. Он также указывает, что сербы больше других югославов попали под каток Гааги, так как по понятным причинам были самыми радикальными борцами против принципов Конституции 1974 года, а, следовательно, противниками британской концепции «югославизма».

Югославия изначально была построена народами с высоким национальным самосознанием, что делало ее заведомо слабым государством. Ее существование зависело от необходимости существования буфера между двумя противоборствующими блоками.

Важнейшим элементом политической системы СФРЮ был ее руководитель. Тито оказался настолько счастливым парнем, что попал в текст Конституции 1974 года как пожизненный глава Югославии28 – возможно, это единственный случай в истории модерновых государств.

СКЮ находился под сильным влиянием республиканских элит, что аукнулось общим сепаратизмом в конце 80-х.

Самой мощной опорой СФРЮ, таким образом, была Югославская народная армия. Собственно, она и была силой, создавшей Югославию как государство. Она играла также важную роль в генезисе югословенской идентичности29 и обладала значимой самостоятельностью – так, восстание в Косово в 1981 году армия подавила без санкции Президиума СФРЮ30, сама по себе.

Югославская армия считалась экспертами «третьей в Европе» по мощи, она имела современное и качественное вооружение, эффективный для эпохи Модерна мобилизационный аппарат, мощную идеологическую составляющую и славное прошлое – созданная подобно китайскому ТТ «на коленках», она позволила немцам считать Югославию более тяжелым местом службы, чем Восточный фронт.

Итак, у партизанской Югославии было три реальных опоры: Тито, умевший держать власть в своих руках и выдавливать поддержку у обоих враждующих мировых блоков; Союз коммунистов Югославии, до некоторых пор являвшийся мощной организационной и идеологической силой; и ЮНА – кузница югославской идентичности и страж целостности югославского государства. Поскольку государственность Югославии даже конституционно опиралась на Иосифа, его уход стал фундаментальным ударом по и так слабой стране.

Союз коммунистов Югославии еще Конституцией 1974 года был реформирован в сторону регионализации, причем однопартийная политическая система способствовала обособлению республик: то или иное республиканское руководство отстаивало права республик, население республик выражало лояльность к «своим» руководителям