Серая шапка - [4]

— Ну-у… Как, нашёл самолёт?

— Чего ты смеёшься? Если самолёт унесёт, как про тебя узнают, что ты здесь терпишь бедствие?

— Я ещё не решил, хочу я этого или не хочу!

Это заявление совсем обескуражило Рэда. Поведение Смирнова показалось ему более чем странным. Он стал подозревать его, что тот радуется, что Рэд не нашёл самолёт. Смирнов, сматывая аккуратно фал шлагами, поучал Рэда:

— Если ты левша — то сматываешь под выброску «под левую руку», если правша — то наоборот!

Рэд чувствовал, что Смирнов говорит ему ненужные сведения, чтобы заполнить непонятные места в общении. Рэду даже в голову пришла фантастическая мысль: «Может, Смирнов виноват в гибели всей команды судна? Где все члены экипажа?» И он задал, перебивая педагогические «проходы» обучающего, вопрос:

— Куда делись все люди с судна? Может, и мой самолёт туда «испарился»? Отвечай! — внезапное подозрение посетило его в момент задавания вопроса.

— Ты чё орёшь?! Ты кто такой? Прокурор, что ли? Допросы мне чинишь! А самолёт твой ветром унесло! Он, наверное, уже на Новой Земле в радиации купается!

— В какой радиации?

— А ты что, не знаешь, что в шестидесятых годах на Новой Земле термоядерную бомбу взорвали? Ну, ты совсем дремучий! Тогда весь лёд с архипелага растаял!

— А причём здесь радиация?

— Ты чего дорвался до меня? Сам не привязал самолёт, как требует ваша инструкция, а теперь на меня орёт! Чего заранее паникуешь? Может, стоит твой самолёт, прижало его ветром к торосу и стоит. А ты заранее истерику устраиваешь! Пойдём в каюту. Ты ещё меня благодарить должен, что я тебя фалом привязал. Сейчас бы кувыркался, следом за самолётом!

Рэда стали мучить угрызения совести. Правда, парень вроде как жизнь ему спас, догадался, что Рэд может заблудиться в такую пургу, и страховал его. Вместе они побрели в помещение надстройки корабля. В каюте было относительно тепло. Парни сняли куртки, Смирнов закурил неприятно пахнущую сигарету «Прима». Для начала беседы Рэд спросил:

— Что, в представительских запасах у капитана не было нормальных сигарет?

— Сигарет полно всяких по каютам. Только я привык к крепкому куреву. Я тебе не сказал, ведь я же геолог, привык в геологических партиях крепкий табак смолить.

— Так как же ты в матросы попал?

— Последние годы работал в морской геологоразведке. Во время перестройки всё финансирование прекратилось. Нас, специалистов, сократили. Что-то делать надо в жизни? Вот и пошёл в матросы. Это судно, в принципе, тоже корабль науки. Построен в восьмидесятых, для гидрографии. Здесь академики плавали, член-коры. Вот их и забрали потому, что они все шибко башковитые, много знают…

— Кто забрал? Американцы? — вскричал Рэд.

— Ну, вот! Опять ты мне допросы чинишь! Ты чего, никогда ничего не слышал о «Летучих голландцах»? Когда находят корабль в море, всё в нём на месте, а команды нет! Никто разгадать не может, а ты меня пытаешь!

— Ну, ты же откуда-то взялся!

— Ты же тоже откуда-то взялся! — огрызнулся Смирнов.

Рэд явно чувствовал, что его новый товарищ чего-то большого не договаривает. Чтобы смягчить опять напрягшуюся обстановку, Рэд предложил:

— Пойдём вспомогач запустим, чего без электричества сидеть. Рацию включим, с Землёй свяжемся!

— Всё одно, морзянку ни я, ни ты не знаем. А вспомогач не заведётся, после «этих».

Смирнов опять заговорил «туманными» фразами и Рэд, чтобы не касаться конфликтной темы, начал тормошить его:

— Пойдём, пойдём! Теперь я знаю, что ты — геолог. Геологи в технике — совсем деревянные.

— Ну, пойдём. Сам убедишься, что дело это не решаемое!

Они оба, друг за другом, прошли на бак, где стоял вспомогательный электрогенератор. Он, неожиданно, оказался, новеньким дизельком «Бокке Вульф». Рэд в восхищении воскликнул:

— Откуда на такой барже такая игрушка?

— Стояла здесь раньше штатная «чашка».

— Что за чашка?

— Так зовут маленькие морские дизельки, которые маркируются: «2-ча», «4-ча». Дед, стармех, продал его кооператорам. Оформил, как на ремонт, и продал. А эту бздыкалку вроде как спонсоры учёным презентовали. Это что! Ты бы посмотрел в машинном отделении на главный двигатель, у нас «Зульцер» стоит! — с обоснованной гордостью сказал Смирнов.

Рэд осмотрел мотоэлектроагрегат и стал проворачивать его стартером. Дизельное топливо, как он определил, поступало. Но вспышки в цилиндрах явно не было. Сколько он ни осматривал провода, идущие к топливному насосу, понять, почему нет этой вспышки, ему не удалось. К этому времени аккумуляторы иссякли совсем. Рэд, чтобы установить вероятность появления вспышки в цилиндрах, стал проворачивать мотор вручную рукояткой, которая имелась в ящике запасных частей. Самозваный механик не ведал, что в иностранном двигателе рукоятка служит не для пуска двигателя, а лишь для его проворачивания при регулировках. Рэд, как положено у русских, стал яростно вращать рукоять. Мотор неожиданно произвёл хлопок, сработал «в обратку», и рукоятка со всей силы ударила Рэда по руке — рука мгновенно онемела. Смирнов попросил его пошевелить пальцами раненой руки, но пальцы не шевелились! Он сказал:

— Перелом!

Товарищи поспешили в каюту, где попытались освободить руку от одежды. Чтобы не видеть мучений товарища, Смирнов помчался в каюту, которую прежде занимал судовой док. Там он раздобыл бинты и даже шину для фиксации руки. Когда он вернулся, Рэд уже освободил руку, но лишь только от верхней куртки. Совместными усилиями они наложили шину, прямо поверх свитера на уже успевшую изрядно опухнуть руку. Смирнов комментировал, как неисправимый оптимист: