Серая шапка - [2]

Приземление прошло довольно-таки успешно, и вскоре Рэд выбрался из кабины неподалеку от дрейфующего судна. Когда стих чихающий мотор «Яка», удивила тишина, которую не нарушали никакие звуки. А ведь рядом был большой корабль! Его названия Рэд, стоя у самолёта, не смог рассмотреть, лишь на надстройке судна огромными латинскими буквами сияли позывные. Набор этих букв был, как водится, сплошной абракадаброй, но Рэд знал, что латинские буквы позывных не исключают принадлежность судна родному государству. Он исходил из того, что по Северному морскому пути ходят только российские суда.

Погода в Арктике переменчивая и резкий ветер мог дунуть в любую минуту. Поэтому самолёт надлежало привязать к чему-то, заякорить. Такого оснащения, по причине борьбы с лишним весом, на борту самолёта не было. Поэтому за такой помощью он пошёл на судно. Ещё он надеялся найти там рацию, чтобы сообщить о своей вынужденной посадке. Самолётную рацию, всё по той же причине борьбы с лишним весом, тоже пришлось снять. Впрочем, не было у Рэда ни парашюта, ни резиновой лодки, ни еды, ни… Короче, не было практически всего…

Приятно было обнаружить свисающий со спардека верёвочный штормтрап. Сделан он был по-морскому искусно, и подниматься по плоским ступенькам было удобно. Дверка фальшборта оказалась распахнутой, и Рэд без труда очутился на палубе корабля. Сталь надстройки и палубы были проморожены, обутые в унты ноги скользили. Рэд крикнул:

— Есть кто-нибудь? Люди, отзовитесь!

В ответ из стальных недр слышались лишь лёгкие скрипы и какие-то шлёпанья. Звуки были явно не живого характера. В поисках чего-нибудь, чтобы закрепить самолёт на льду, Рэд не торопясь пошёл по палубе на ют, где могли располагаться всякие боцманские причиндалы. В пути следования его ни на минуту не покидало ощущение, что за ним кто-то неотрывно следит, поэтому Рэд на всякий случай обдумывал ответы на возможные неприятные вопросы типа: зачем поднялся на борт, куда пошёл, что искал…

Несколько раз Рэд резко оборачивался и разглядывал подозрительные места. Никого увидеть не удалось. На носу судна, почти в форт-пике, ему удалось обнаружить кандейку боцмана со всякой всячиной: начиная от линемётов, фальшфейеров, и заканчивая верёвками, которые моряки, все без разбора, называют: «Концы!»

Когда он подбирал подходящие «концы» для заякоривания самолёта, то услышал грубый окрик:

— Куда берёшь чужое!

Рэд выглянул из кандейки, опасаясь, что его задраят в ней навсегда! На палубе он увидел свободно стоящего без оружия человека. Облачён тот был в одежду полярника рядового состава: стёганку, набитую не ватой-хлопком, а верблюжьей шерстью. На голове косо сидела цигейковая шапка, под которой было приветливое молодое лицо весёлого парня. Рэд смутился, стал суетливо объяснять:

— Да я только самолёт привязать, я потом верну!

— Вернёшь! Улетишь, а потом лови тебя в небе! Чего его привязывать? Не корова, не украдут! Давай-ка знакомиться. Сергей Смирнов!

— Рэд! — протянул руку Рэд.

После длиннющего рукопожатия Смирнов спросил:

— А, чё — Рэд? Американец, что ли?

— Русский. Просто так все зовут.

— А-а-а…

— Серёга, а ты чё, здесь сторожем, что ли?

— Каким сторожем, нет. Долго объяснять… Матрос я, в общем…

Рэд остро почувствовал, что новый знакомый чего-то не договаривает. Причём не договаривает что-то очень сильно важное! Поэтому начал издалека:

— Из-за чего судно-то дрейфует? Двигатель встал?

— Нет, гребной вал свернуло, оборвало, — неохотно ответил Смирнов.

— Так в дырку же вода зайдёт?

— Не в дырку, а в дейдвудную трубу. Там остался обломок вала, бакаутные плашки воду держат хорошо. Хотя уже нижний трюм залило в отсеке.

— А где вся команда? — спросил Рэд.

— Ну, в общем… Пойдём-ка в рубку, а то очень холодно!

Они поднялись на ходовой мостик, прошли через штурманскую рубку и оказались в каюте комсостава. Крошечная каюта была неуклюже оборудована под временное жильё. Смирнов стал объяснять:

— Я вначале в капитанской, в двухкомнатной, поселился, но её же не протопишь! Выбрал поменьше. Вот сейчас тебя пуншем потчевать буду, за встречу!

Почти в середине каюты стояла самодельная печка, сделанная из сорокалитровой молочной фляги, алюминиевый бок которой был грубо вырублен, в образовавшееся отверстие была вставлена дымовая труба. Дрова, очевидно, хозяин закладывал в крышку сверху. На крышке же стоял чайник, явно из каюты капитана, уж больно ярко блестели сквозь копоть его никелированные бока. Из чайника попахивало каким-то ликёром. Бока печки-фляги были обложены шамотным кирпичом, от такой рационализации в каюте было довольно-таки тепло.

— Откуда на корабле кирпичи и дрова? — спросил первое, что пришло в голову, Рэд.

— Шамотный кирпич в котельной лежит, от обмуровки, футеровки котла остался, а может, на запас оставили?! Дрова в твиндеках беру, там мебель примитивная — кровати, тумбочки. Громлю все подряд!

— А пунш из чего варишь?

— Сначала раскассировал представительские запасы капитана. Они быстро кончились. Теперь нашёл в трюме гидролизный спирт, для водолазного комплекса, который на судне есть. Шланги водолазам промывать, в общем.

— Не отравимся?