Серафина - [7]

Я молча кивнула — когда принц произнес мое имя, меня окатило легкой волной паники. Я была во дворце никем, откуда он меня знает?

Он продолжил, обращаясь уже ко мне:

— Мои ребята приведут сюда всех, кого схватят. А вы, новоперекинувшийся, и ваш друг, — он кивнул на Орму, — поглядите на них и попытаетесь вспомнить, кого мы упустили.

Принц жестом велел своим воинам подвести к нам пойманных смутьянов, потом шагнул ко мне и ответил на незаданный вопрос:

— Кузина Глиссельда говорит о вас без остановки. Она уже собиралась бросить занятия музыкой, но тут по счастливому случаю во дворце появились вы.

— Виридиус был к ней слишком суров, — пробормотала я смущенно.

Его темные глаза скользнули к Орме, который, отвернувшись в сторону, глядел вдаль в ожидании посольских саарантраи.

— Как зовут вашего высокого друга? Он ведь дракон, да?

Принц оказался так умен, что мне стало неспокойно.

— Почему вы так думаете?

— Просто предчувствие. Значит, я прав?

Несмотря на холод, меня прошиб пот.

— Его зовут Орма. Он мой учитель.

Люциан Киггс вгляделся в мое лицо.

— Хорошо. Мне нужно будет заглянуть в его освобождение. Я только-только получил список и еще не заучил всех наших ученых под прикрытием, как их называл дядя Руфус. — Взгляд темных глаз принца на мгновение стал далеким, но он тут же пришел в себя. — Полагаю, Орма сообщил в посольство?

— Да.

— Эх! Ну, тогда нам лучше разделаться с этим, пока мне самому не пришлось защищаться.

Один из его людей вывел к нам пленных; они поймали только двоих. Казалось бы, тех, кто прыгнул в реку, легко опознать — они ведь должны быть насквозь мокрые и замерзшие — но, возможно, стражники не заметили…

— Двое спрыгнули с моста, — начала я, — но всплеск был только один…

Принц Люциан тут же понял ход моих мыслей и четырьмя быстрыми жестами направил солдат к перилам с обеих сторон. Беззвучно досчитав до трех, они перегнулись под брюхо моста — и, конечно же, обнаружили там одного из Сынов висящим на балках. Они спугнули его, будто куропатку; но, в отличие от куропатки, у него не вышло пролететь даже чуть-чуть. Он с плеском приземлился в воду, и двое стражников прыгнули вслед за ним.

Принц бросил на меня оценивающий взгляд.

— Вы наблюдательны.

— Иногда, — сказала я, стараясь не встречаться с ним глазами.

— Капитан Киггс, — произнес низкий женский голос у меня за спиной.

— Ну, началось, — пробормотал он, обходя меня. Обернувшись, я увидела, как с лошади спрыгивает саарантрас с короткими черными волосами. Она ездила верхом, как мужчина, в брюках и кафтане. Серебряный колокольчик размером с яблоко демонстративно красовался на застежке ее плаща. Трое саарантраи у нее за спиной не спешились, только успокоили резвых коней; их колокольчики на ветру разливали в воздухе неподобающе веселую мелодию.

— Госпожа Эскар. — Принц подошел к ней с протянутой рукой. Зампосла не соизволила принять ее и целенаправленно двинулась к Базинду.

— Докладывай.

Базинд отдал честь по-драконьи, подняв руку к небу.

— Все в арде. Стража прибыла с приемлемой скоростью. Капитан Киггс явился прямо от гроба своего дяди.

— Собор находится в двух минутах ходьбы отсюда, — сказала Эскар. — Разница во времени между твоим сигналом и вторым составляет почти тринадцать минут. Если бы к тому времени стража была здесь, второго бы не потребовалось вовсе.

Принц Люциан медленно выпрямился. Лицо его превратилось в маску бесстрастного спокойствия.

— То есть это была какая-то проверка?

— Именно, — ответила та ровно. — Мы находим ваши меры безопасности недостаточными, капитан Киггс. Это уже третье нападение за три недели, и второе, в котором пострадал саар.

— Нападения, которые вы подстроили, не считаются. Вы же понимаете, что ситуация необычная. Люди взволнованы. Главнокомандующий Комонот прибывает через десять дней…

— И именно поэтому вы должны стараться упорней, — вставила она холодно.

— …а принца Руфуса убили в подозрительно драконьей манере.

— Нет никаких свидетельств того, что это сделал дракон.

— У него пропала голова! — Принц яростно указал на собственную голову. В сочетании со стиснутыми зубами и встрепанной от ветра шевелюрой поза получилась гневно-внушительная.

Эскар вскинула бровь.

— То есть человек такое совершить не способен?

Принц Люциан резко отвернулся и обошел по камням моста небольшой круг, потирая ладонью лицо. Гневаться на саарантраи бессмысленно — чем больше горячишься, тем холодней становятся они. Эскар оставалась невыносимо спокойной.

Усмирив порыв злости, принц попытался начать снова.

— Эскар, прошу вас, поймите: это пугает людей. В народе слишком сильно укоренилось недоверие. Сыны святого Огдо пользуются этим, манипулируют людскими страхами…

— Сорок лет, — перебила Эскар. — Мы живем в мире сорок лет. Когда было подписано соглашение Комонота, вы еще даже не родились. Даже ваша мать…

— Да почиет она в Небесном доме, — пробормотала я, будто в моих обязанностях было сглаживать культурную неотесанность всех на свете драконов.

Принц бросил на меня благодарный взгляд.

— …была лишь искрой во чреве королевы, — невозмутимо продолжала Эскар, словно я ничего не говорила. — Только ваши старики помнят войну, но ведь не старики становятся Сынами святого Огдо и устраивают мятежи на улицах. Как смогло укорениться недоверие в людях, которые никогда не бывали в пламени войны? Мой собственный отец пал от рук ваших рыцарей и их коварной дракомахии. Все саарантраи помнят то время; все мы потеряли родных. Но мы, как должно, простили былое во имя мира. Мы не держим зла. Разве ваше племя передает эмоции через кровь, от матери к ребенку, как мы, драконы, передаем память? Вы что, наследуете свои страхи от предков? Я не понимаю, почему все это сохраняется в народе… и почему тогда вы с этим не боретесь.