Серафим Саровский - [78]

С исторической точки зрения, если принять во внимание, что саровские монахи о таком событии не знали, описанное чудо сошествия Святого Духа на Ближней пустыньке — мистификация.

Порой в «Записках» Мотовилов увлекается и появляются неправдоподобные вставки. «Преподобный Серафим: «Только вот что еще хочу я вашему Боголюбию сказать: знаете ли вы Симона Зилота?» А так как он мне о многих соседних помещиках говаривал неоднократно, то я, не поняв, о чем дело идет, и сказал, что такой фамилии не слыхал я поблизости Сарова. «Да, — отвечал он мне, — не о помещике каком-нибудь говорю я вам, а о Симоне Зилоте иже и Канаит прозывается и был един от дванадесяти апостолов»^{453}. Не знать апостола Симона Зилота? Непонятная игра Мотовилова в разговоре со старцем, как непонятны и прочие его беседы, представленные в «Записках» как первоисточник о преподобном Серафиме. Но так ли это на самом деле? Правильнее назвать «Записки» Мотовилова первоисточником о его болезни и вымышленной, приукрашенной биографии самого автора. В «Записках» преподобный Серафим общается с Господом и Пресвятой Богородицей как секретарь-референт — ежедневно, порой только для ходатайства о Мотовилове.

«Одно вам скажу и главное, что если бы не Сам Господь и Божия Матерь возвестили мне о вашей жизни, то я бы не поверил, чтоб могла быть такая жизнь на земле, ибо мне Господь сказал, что у Вас в жизни все духовное с светским и все светское с духовным так тесно связано, что ни того от другаго ни этаго от того отделить нельзя, и что за всем тем Он Сам изволил назначить вам такую жизнь и что будущее человечество сим лишь путем пойдет, — если захочет спастися — и что на все это есть его собственная воля — и что поэтому то лишь Он дозволяет мне открыть вам нечто из жизни вашей, — чтобы от трудности пути вашего вы без того не погибли бы вовсе»^{454}.

На следующей странице читаем: «Я много на земле сущаго знаю — а Бог и недоведомыя тайны свои сверх того открывает как и о вашей жизни открыл, а все таки жизни подобно вашей нигде я не вычитал, а если б Бог не уверил меня в ней, что она имянно такая, что и десять житий Святых Угодников Божиих вместе сложить и десять жизней великих Светских людей каковы Суворов и другие вместе сложить, то и тут во всех их двадцати жизнях еще не все то сбылось, что с Вами с одними сбудется, то я не поверил бы, чтобы все то могло в самом деле так быть; — Но мне Господь имянно так сказал. — и я верую что слово Его непреложно и все то будет так, как мне открыто, а из сего нечто и вам самим дозволено открыть»^{455}.

А на предложение Высокопреосвященного Антония Воронежского Мотовилову идти в монахи: «Славный архиерей будете», тот отвечает: «Знаю, отвечал я, потому что и батюшка отец Серафим мне тоже говорил, что если бы я пошел в монахи, то сделали бы меня архиереем и я бы был более святителя Василия Великого»[83].

Мотовилов в «Записках» приводит слова симбирского гражданского губернатора А. М. Загряжского, якобы сказанные о нем в докладной на имя министра внутренних дел Д. Н. Блудова: «О вере он говорит так сильно и увлекательно, что речь его и на образованных людей остается не без значительных впечатлений, и на массу народа, приходящего к нему толпами под предлогом расспросов о его исцелении воронежском, и еще сильнее действует. Так что если какое-либо воспоследует в России движение или переворот, то сторона, на которой он будет, окажется не только весьма значительною, но и сильною, что Мотовилов принадлежит к числу каких-то особенных мыслителей, сущность мышления которых он, однако же, вполне постигнуть не может»^{456}.

Неужели до сих пор нельзя понять, что Мотовилов не стоит и мизинца великого полководца Александра Васильевича Суворова, а перед Василием Великим он просто прах! Никто!

Александр Николаевич Мотовилов, человек страдающий с рождения психическим заболеванием, с годами обратившийся к православию как единственному средству излечения, но подпавший под влияние такого распространенного и крайне опасного греха, как «гордость». Отсюда и «умствования», склонность к ереси. Святитель Игнатий Брянчанинов говорил: «Как неправильное действие умом вводит в самообольщение и прелесть: так точно вводит в них неправильное действие сердец. Исполнены безразсудной гордости желание и стремление видеть духовныя видения умом, не очищенным от страстей, не обновленным и не возсозданным десницею Святаго Духа: исполнены такой же гордости и безразсудства желание и стремление сердца насладиться ощущениями святыми, духовными, Божественными, когда оно еще вовсе не способно для таких наслаждений. Как ум нечистый, желая видеть Божественные видения и не имея возможности видеть их, сочиняет для себя видения из себя, ими обманывает себя и обольщает: так и сердце, усиливаясь вкусить Божественную сладость и другия Божественныя ощущения, и не находя их в себе, сочиняет их из себя, ими льстить себе, обольщает, обманывает, губит себя, входя в область лжи, в общение с бесами, подчиняясь их влиянию, порабощаясь их власти»^{457}.

Первая заповедь, данная Богом всему человечеству — заповедь о покаянии. В рассуждениях Мотовилова не присутствует покаяние, а только поиск оправдания своих прегрешений.