Сэр Троглодит - [38]

Сеньорита не пожелала принять приглашение, сделанное столь не куртуазным способом, и командир, полностью ее поддерживающий, приказал процессии ускорить движение, а воинам, вооруженным пороховыми ружьями, во что бы то ни стало сохранить капризный порошок сухим. Для этого даже отобрал плащи у арбалетчиков и передал аркебузирам. Отряд углубился в лес, к нему подтянулся арьергард, и бойцы остановились, чтобы принять бой. Наши лошади устали, а дорога быстро стала похожа на полосу жирной грязи, что существенно снизило скорость движения. Пара лошадей уже с трудом тянула карету сеньориты.

Гвардейцы, имея в своем распоряжении всего несколько минут, повалили пару не очень толстых деревьев на дорогу, преградив тем самым путь коннице. Все спешились и заняли позиции. Три десятка готовились встретить вражеский отряд в лоб, а два оставшихся заняли оборону вокруг кареты. Впрочем, именно в лоб встречал врага только один десяток, два других скрылись за деревьями перед засекой для атаки с флангов.

Думаю, командир преследователей был грамотным воякой и разведку вперед не выслал, скорее всего, только потому, что был абсолютно уверен – мы убегаем со всех ног, и нам это может удаться. Кто знает, вдруг за лесом нас ждет отряд поддержки, и тогда шансов с нами разобраться просто никаких. Да еще к этому моменту гроза затянула все небо, и стало темно, словно поздним вечером, а хлынувший ливень сократил видимость до трех-пяти метров. Неудивительно, что отряд неприятеля по трое в ряд вышел прямо на засеку. Передовые, не успев сдержать лошадей, с маху напоролись на деревья и не удержались в седлах. Вспорхнув соколами ясными, они слаженно рухнули в грязь и остались лежать без движения. Без переломов явно не обошлось. Следующие несколько рядов не успели ничего предпринять и врезались в передовых. В ослепительно-белых вспышках молний вставшие на дыбы лошади и падающие люди, перечеркнутые плотными струями дождя, казались персонажами демонического театра.

– Огонь! – рявкнул лейтенант.

Из-за деревьев по оставшимся в седлах врагам ударили аркебузы. Около двадцати преследователей были выведены из боя, что несколько уравновешивало наши силы. Я участия в этом празднике не принимал. Моя задача заключалась в другом, поэтому, накинув капюшон плаща, я спокойно сидел на подножке кареты и ждал своей очереди.

– Дит,– выглянула из окошка Мирасель,– что мне делать? У меня есть шпага, и я неплохо ею владею. А еще два заряженных пистоля. Ими меня тоже учили пользоваться.

– Тогда, сеньорита, сиди в карете и, как враги подойдут ближе, стреляй.

– А потом?

– Потом перезаряжай и снова стреляй...

– А вдруг тебя убьют?

Я с удивлением услышал в ее голосе беспокойство. Ладно бы за себя – это было бы естественно, но, похоже, она переживала за меня! Странно и... приятно. Если я, конечно, ничего сам себе не напридумывал.

– Тогда сначала стреляй, а потом можешь и шпагой помахать... Только в платье ты не боец. В момент дырку проделают.

Ну вот и наш черед. Два десятка бойцов неприятеля обошли отряд с фланга и, прорвав заслон, быстро приближались к экипажу. Как раз напротив нашей позиции деревья росли редко, что давало некоторый простор для боя, а за спиной густой колючий кустарник надежно прикрывал тыл. Во всяком случае, пройти там можно было, только прорубая тропу. А дело это долгое и шумное, к тому же ненужное. Два десятка на одного меня – помощи ждать неоткуда, все наши связаны боем – все равно многовато. Будь это романтики с большой дороги, я бы не сомневался в победе, но хорошо обученные гвардейцы в таком количестве по зубам разве что опытному барсу. Понимая, что настало время последней охоты, я отрешился от происходящего вокруг и мобилизовал ресурсы тела. Все без остатка. Раз предстоит погибнуть, лучше прихватить с собой побольше врагов. Я не боялся смерти и не сожалел о краткости моего бытия. Наставники хорошо подготовили нас к такой ситуации – никаких мыслей о возможном поражении. Победа или смерть. Для меня эти слова не были пустым звуком.

Глава 7

– …Тут этот гад живот мне и проткнул. Как бабочку к дереву пришпилил. Я так и сполз по стволу. Сел. Руки-ноги ватные, шевельнуться не могу, но все вижу и соображаю. А вражина, видно, так спешил до сеньориты добраться вместе с отрядом, что даже добивать не стал. Вот подбежали они к карете да и приостановились. На ступеньке спокойно так, будто ни дождя, ни боя вокруг, сидит ее телохранитель, сэр Дит. Это я знаю, кто там сидит. А мятежники видят мрачную фигуру в черном плаще с накинутым капюшоном, никак на них не реагирующую. Словно сама смерть их у порога экипажа встречает. Вот и встали они. Не знают, что дальше делать. Остановились, значит, а тут наша госпожа возьми да с двух стволов по ним и жахни. Бах, бах! И двое лежат, не дышат.

Сэр Дит встал эдак лениво, плащ небрежно с плеч прямо в грязь скинул. Под одежей кольчуга хорошей работы оказалась, в руках два клинка – шпага да кинжал. Полсекунды постоял он, словно примеривался, а потом как рванул! Стальной смерч! Глазом уследить невозможно. Такая рубка пошла: клинки звенят, кровь фонтаном, головы летят да по земле зайцами прыгают. Мне почудилось, что у сэра Дита шесть рук и глаза на затылке. Обычно в драке деревья и кусты – помеха, а ему, наоборот, словно помогают. Ветки мятежников цепляют, корни подножки ставят, деревья от ударов закрывают. А он словно на тренировочной площадке чучела на время рубит. В общем, не успевали они за ним. Ну никак. Иной еще стоит, хорохорится, да не знает, что труп уже.