Сепар - [5]

Процедура прошла неплохо, восемнадцать метров, я активировал опцию, мощности источника хватит чтобы использовать её часа четыре непрерывно, осмотрелся и отключив, стал дальше медитировать, с немалым трудом борясь со сном. Устал, силы нужно восполнить, а для этого сон самое то. Помедитирую, и всё вкладываю в лечение головы, рану не трогал, там в принципе ничего серьёзного, так, бровь разбита, шрам будет, но и только. А чистил я голову от следов контузии, залечивал барабанные перепонки, телекинезом почистил ушные проходы от крови. Если врачи их увидят, надолго запрут в госпитале, а так считай лёгкая контузия и травма головы, не должны долго задержать, самая главная опасность, общение с психологом, ротный на него и намекал. Даст добро, буду служить, а нет, спишут вчистую. Ехали долго, хотя до Донецка вон, рукой подать, однако с ранеными не погоняешь, колонна шла крайне медленно. Ни на каких украинских окруженцев не наскакивали, ехали тихо и мирно, пропуская встречные колонны. Так ближе к трём утра двадцать пятого февраля и добрались. Водила разбудил меня, когда мы по улочкам катили. Всё же уснуть умудрился. Потирая глаза, чувствовал я себя приемлемо, самые острые моменты убрал, а тут пока спал ещё поднакопилось, вот и пустил на лечение. Ещё пять полных источников и голова будет полностью излечена. Это часов на шестнадцать работы, полсуток. Вот так поглядывая на тёмные многоэтажки вокруг, свет горел в редких окнах, фонари, реклама, но улицы пусты. Ночь, спят все. Да и комендантский час тут, как я слышал. Мы въехали через открытые ворота во двор госпиталя, и началась разгрузка. Кстати, когда мы подъезжали, со двора госпиталя как раз другая колонна выезжала, пришлось чуть подождать, как две последние машины покинут территорию. Там не только грузовики были, но и санитарные «уазики». Один грузовик к отдельно стоявшему зданию, там морг, туда наших погибших бойцов, потом хоронить будут с воинскими почестями. А нас у основного корпуса. Тут уже приняли прошлую партию раненых, и начали принимать нас. Это действительно военный госпиталь был, но один он всех раненых не потянет, поэтому часть пострадавших в боевых действиях за первый день спецоперации, отправляли и в обычные районные больницы по городу.

- Младший сержант Серов? Кто видел сержанта Серова?

Обернувшись, я увидел офицера, что опрашивал прибывших с нашей колонны.

- Это я.

Подняв руку, я привлёк внимание к себе.

- Отлично, ты боец мне и нужен.

Тот старался говорить громко, видимо думал, что после контузии я стал слабослышащим, но смог убедить того что нет, не стал. Офицер оказался дежурным по нашей части, батальон воюет, но его пункт постоянной дислокации не опустел, офицер оттуда, я проверил документы. А прибыл тот по заявке медиков, что сообщили, кто из нашего батальона к ним поступает. Практика тут такая, забрать вещи раненых, оружие, за этим тот и прибыл, как и ещё несколько офицеров и прапорщиков из других частей. У нас раненые аж из трёх подразделений были, и все три дислоцировались тут, в Донецке. Так что я сдал свой автомат, разгрузку, старшины оружие, автомат и пистолет лейтенанта Губарева забрал ротный, а вещи при себе оставил, но прапорщик, с коим я общался, осмотрел все вещи в трёх рюкзаках. Не зря, патроны и ручные гранаты нашли. Рюкзак Губарева тот забрал, они сами вернут вещи супруге. А вот материальную помощь уже я, сверху приказ спустили, быстро они. Тот уже узнал, что я адекватен, про потерю памяти сам сообщил, тот сказал что известно, когда будут похороны командира танка, я обещал присутствовать. Форма парадная Алексея хранилась в казарме, её подготовят и принесут мне. Также попросил прапорщика передать особисту батальона, там и такой был, чтобы собрал сведенья по мне, что сможет найти. Тяжко мне не помнить ничего о себе, а я в строй хотел вернутся, а тут хоть выжимку почитаю. Обещал передать.

Только после этого, почти полчаса прапорщик мной занимался, из нашего батальона одни мы со старшиной были, мной занялись медики. Оформили, документы я сдал, вещмешки старшины и свой в кладовку, оттуда выдадут что нужно, но завтра, сам заберу, гигиенические принадлежности в основном, после этого раздели, помогли, не сам, форма серьёзно пропахла порохом, кровью и смертью, да, такой коктейль, но видно по молодым и нет медсёстрам, что это им привычно, обещали всё постирать, форму под комбезом тоже, и грязнее нательное бельё забрали, выдав чистый больничный халат. И после процедурная, где меня осмотрел сонный сильно уставший врач, что завёл личную карту ранбольного, наложил две скобки на рану, осмотрел многочисленные синяки на теле, сам о них не знал, и уже сопроводили в палату. Тут уже старшина находился, под каким-то прибором, тот подключённый попискивал. Я глянул Виденьем, тот контролировал пульс и сердечную активность. Пойдёт, если что, поднимет медперсонал. Ночь же. Так что умывшись в туалете, стараясь новый бинт не намочить, даже чуть оплеснув торс, санузел в палате был, та на шестерых, и занял последнюю свободную койку, почти мгновенно вырубившись. Сон в кабине грузовика не особо помог, спать всё равно хотелось.