Сентябрь + сентябрь - [6]

— А как твоя фамилия? — спросил Валентин Васильевич.

Не успел Коля ответить, что его фамилия Мухин, как все уже закричали, что его зовут Первыш! И что так лучше, чем фамидия!

— Давай найдём число про тебя, — согласился Валентин Васильевич. — Тамара Григорьевна, составьте, пожалуйста, нам условие для числа «П».

Тамара Григорьевна сказала:

— Число «П» равняется двадцати трём. Коля подбежал к нулю. Начал отсчитывать шаги. Подошёл к Амосову:

— Пусти.

— Я должен здесь стоять.

Если Серёжа обошёл Амосова, то Коля не хотел обходить. Коля взял и толкнул его, чтобы никто не подумал, что он, Первыш, испугался Амосова.

И тут они схватились — число «П» и число «А».

Тамара Григорьевна постучала рукой о стол и сказала:

— Удивляюсь, свалка, драка! Это не мои ученики!

И Валентин Васильевич сказал:

— Рукопашную отставить!

А Серёжа тем временем показывает Первышу, шепчет, чтобы Первыш встал на четвереньки к пролез у Амосова «сквозь ноги», это значит — между ног.

И не успели Тамара Григорьевна и Валентин Васильевич ещё что-нибудь сказать про драку или свалку, как число «П» встало на четвереньки и ловко пролезло «сквозь ноги» числа «А» и отправилось дальше по числовой оси.

Валентин Васильевич засмеялся. И Тамара Григорьевна засмеялась.

А Первыш отсчитал ещё шаги и пролез быстренько сквозь ноги Серёжи.

И пока Валентин Васильевич опять смеялся, и Тамара Григорьевна опять смеялась, число «П» чуть не ушагало из класса: так получилось, что Первышу не хватило шагов в классе.

Но Тамара Григорьевна вовремя это заметила, перестала смеяться и остановила Колю:

— Сколько у тебя шагов получилось?

— Двадцать, — ответил Коля. Он уже держался за ручку двери.

— Число «П» будет равняться двадцати. Внимание! Кто шумит и не слушает?

Валентин Васильевич спохватился:

— Тишину надо слушать, верно, Тамара Григорьевна?

Тамара Григорьевна сказала:

— Ребята, Валентин Васильевич хочет послушать тишину. Успокойтесь! Не вижу класса. Галя Батрова, Амосов, мы ждём!

Но тут классная дверь открылась, и все увидели, что в дверях стоит тётя Клава с киселём и стоят коллективные вожатые с корзинами, в которых пустые стаканы и свежие булочки. Оказывается, был звонок.

Тётя Клава глянула на пол. И коллективные вожатые глянули на пол.

Класс — это учреждение, но что происходило в этом учреждении, понять было трудно.

Валентин Васильевич спрятался за Тамару Григорьевну: он, конечно, испугался.

Первыш начал отряхивать колени, потому что тётя Клава поглядела и на его колени.

Так для Первыша и его друзей началась жизнь мыслящего человека.

Глава 3

Мама вначале боролась с папой и его лабораторией, которую он устроил в кухне. Кричала: «Это не завод!»

Но папа, вроде Светы, соглашался — да, да, вроде он тоже чтокать не будет, — а потом брался за своё, и в кухне появлялись новые и новые инструменты, спиртовки, колбочки, горелки.

Постепенно кое-что из папиного оборудования проникло даже в ванную комнату. И если вечером не успеешь вовремя умыться, на водопроводный кран будет надета резиновая трубка со стеклянной колбочкой: папа пустил в действие водоструйный насос. И умываться теперь можно только с разрешения папы.

Часто папа приносит домой пластики и стеклопластики в виде белого порошка.

Сыпучие.

И тогда мама в отчаянии кричит, что эти сыпучие пластики и стеклопластики в конце концов обязательно попадут в суп или в котлеты. А то и вообще — сварит из них манную кашу для Светланы!

Папа смеялся, Говорил: «Ну и что?» Пластики безвредные, они теперь повсюду. Из них делают фляги, чашки, стаканы, пакеты для овощей и, междy прочим, банки для той же манной крупы.

Коля сказал, что у них в классе столы покрыты пластиком. Мама в ответ только вздохнула.

Света принесла куклу, и выяснилось, что кукла тоже сделана из пластика.

А потом Коля ещё закричал:

— Пробки в бутылках!

— Верно, — сказал отец.— Пробки в бутылках, Мама опять только вздохнула. Она больше не сопротивлялась.

Папа был великодушен и победы не торжествовал. Но в кухне и в ванной комнате утвердился окончательно.

* * *

Сегодня Коля, Боря и Серёжа построили совершенно необыкновенную машину.

Называлась «планетоход».

Это — чтобы путешествовать по Луне и другим планетам. Большим и маленьким. Всяким.

Планетоход построили из стульев, диванных подушек и папиных деталей для машин. Кабину затянули прозрачным пластиком, с которым папа ставил опыты: отрезал кусочки, грел на спиртовке, капал какими-то реактивами и снова грел.

Пластик был похож на клеёнку и очень пригодился для кабины. Сбоку от кабины укрепили бамбуковую удочку: это радиоантенна.

Светы и её приятелей Алёнки и Юрика дома не было — ещё в детском саду были. И папы дома не было — он работал на заводе в дневную смену. И мамы тоже дома не было — её вызвали на Внуковский аэродром, потому что прилетела арабская делегация и мама должна была переводить с арабского языка на русский язык всё то, что эта делегация будет говорить. А потом наоборот — всё то, что будут говорить этой делегации, переводить с русского языка на арабский.

Чтобы всем про всё было понятно.

Первыш любит разглядывать арабские книги и газеты. Они напечатаны очень занятными буквами, даже не буквами, а петельками — знаками бесконечности. Да ещё справа налево.