Сентябрь + сентябрь - [21]
Валентин Васильевич потирал ладонью подбородок, глаза его улыбались.
— Да здравствует новый коллективный вожатый! — вдруг громко сказал он.— Первый класс «А»!
Ух ты!
Что тут было!..
Ребята от радости повскакивали с мест, в ладоши захлопали. Кто-то упал со стула, а кто-то взобрался на стул прямо ногами.
Тамара Григорьевна засмеялась и никакого замечания не сделала. Как и тогда, во время Дня здоровья. А ведь кто залазит на стулья ногами, должен оставаться после уроков и вытирать все стулья в классе.
В наказание.
А тут никаких наказаний!
Да здравствует новый коллективный вожатый!
Теперь если 10-й «А» поведёт 5-й «А», а 5-й «А» — 1-й «А», то 1-й «А» поведёт детский сад. Например, к себе в школу. Показать, что такое школа. Что такое настоящая раздевалка и расписание звонков, что такое настоящий класс и октябрятские звёздочки.
Когда мешки из цветной бумаги появились в детском саду, они вызвали переполох среди его обитателей. Детсадовцам поскорее хотелось узнать, какие богатства таились в каждом из мешков.
Алёнка вопросительными знаками, как крючками, цепляла всех окружающих. Света чтокала, Юрик шипел проволочкой. Кто-то упал со стула, а кто-то взобрался на стул прямо ногами. А ещё кто-то пролез у кого-то сквозь ноги и чуть не ушагал прямо к мешкам.
Крик, шум, смех.
Первоклассники вдруг поняли, как приятно не только самим радоваться, но и доставлять радость другим.
Детсадовцев словно привезли в сказочный город на площадь.
Привезла белая верблюдица. И они были счастливы, потому что в каждом мешке для них тоже было приготовлено счастье — весёлое, разноцветное.
И таких мешков со счастьем было много.
А Лиля принесла свои куклы — большую и маленькую. Куклы ей теперь не нужны: Лиля сделала дома школьный уголок.
Глава 13
Автобус увёз на стадион юных конькобежцев. Должно было решиться, кто станет чемпионом Олимпийской Снежинки.
Ребята с утра проверили по фанерным барометрам и другим приборам облачность, силу и направление ветра. Проверили по фанерному градуснику температуру воздуха.
Всё было благоприятным: облачности никакой, силы ветра никакой, направление ветра тоже никакого, а температура воздуха самая подходящая — лёд не тает.
Вместе с конькобежцами на стадион уехали Глеб Глебыч, Костя Волгушин и другие вожатые из 10-го класса. Они были в комиссии по проведению соревнований.
Как можно было спокойно заниматься в такое утро!
И школа занималась очень неспокойно. У всех были напряжены нервы. Поэтому неудивительно, что Тамара Григорьевна беспрерывно делала замечания:
— Потеряли внимание!..
— Боря, успокой Серёжу!..
— Галя, плохо настраиваешься на урок!..
— Не вижу класса!..
И Валентин Васильевич говорил:
— Сидим неподвижно, а мозг работает!
Но трудно было настроиться, сидеть неподвижно, слушать тишину.
В основном слушали не тишину, а шум мотора автобуса. Автобус должен был вернуться со стадиона к концу занятий.
И когда он вернулся к концу занятий, то вся школа бросилась к окнам. Потом вся школа побежала вниз. Потом вся школа узнала, что в беге на шестьдесят метров чемпионом Олимпийской Снежинки среди пятиклассников оказался Ревякин.
Его время — девять и девять десятых секунды!
Первыш торжествовал. Он долго тряс Ревякину руку, а Ревякин долго хлопал Первыша по плечу, как своего лучшего друга.
Фотокорреспонденты из школьной стенгазеты так и сняли Ревякина с Первышем. Сказали, что в ближайшем номере стенгазеты поместят эту фотографию с подписью: «Чемпион и болельщик».
И Костю Волгушина они сняли. И сказали, что тоже поместят в ближайшем номере стенгазеты с подписью: «Тренер чемпиона».
А потом один из фотокорреспондентов сказал:
— Лучше их всех вместе снимем.
Сняли всех вместе и сказали, что в ближайшем номере стенгазеты поместят эту фотографию с подписью: «Чемпион, тренер чемпиона и болельщик». А те фотографии они помещать теперь не будут.
Ревякин спросил:
— А можно будет те фотографии взять для бабушки?
Фотокорреспонденты ответили, что определённо можно и ещё в запас дадут, для других родственников.
Тогда Первыш спросил:
— И мне одну, где я его поздравляю, можно?
— Хорошо. И тебе одну,— согласились фотокорреспонденты.
Первыш подумал, как меняются времена: прежде Ревякин в стенгазете кусался, а теперь он будет в ней чемпионом!
Фотокорреспонденты ушли снимать других обладателей рекордов. Костя Волгушин ещё раз поздравил Ревякина и тоже ушёл: теперь он был в комиссии по организации «Чашки кофе». И тётя Клава была в этой комиссии, и Глеб Глебыч, и ещё девочки-старшеклассницы.
А дело в том, что в школе появилась афиша. Сверху на афише было написано:
ЧАШКА КОФЕ
и потом дальше:
В 17 часов 00 минут в школьном зале
ДЛЯ ЧЕМПИОНОВ ОЛИМПИЙСКОЙ СНЕЖИНКИ И ИХ ГОСТЕЙ СОСТОИТСЯ ЧАШКА КОФЕ, ВО ВРЕМЯ КОТОРОЙ БУДУТ ВРУЧЕНЫ ПОЧЁТНЫЕ НАГРАДЫ.
Ревякин вдруг сказал Первышу, что он его приглашает на эту самую чашку кофе.
Первыш подпрыгнул. И не потому, что надо было причесаться, повесить пальто или достать полотенце,— от радости подпрыгнул. Потом испугался, сказал:
— А если не пустят?
— Кто?
— Комиссия.
— Пустят. Костя Волгушин пустит. Первыш побежал домой.
Дома была одна мама. Жаль, конечно, что не пришла ещё из детского сада Света со своими друзьями. Очень хотелось Первышу рассказать Свете, Алёнке и Юрику, что он друг чемпиона Олимпийской Снежинки и что в семнадцать часов ноль-ноль минут его пригласили на чашку кофе. А Светка кричит: «Дорасту! Перерасту!» Как бы не так! И вообще Первыш теперь коллективный вожатый. Да!
