Сент-Женевьев-де-Буа. Русский погост в предместье Парижа - [19]
Несмотря на бедность, приход имел своих стипендиатов в нашем Богословском институте (о. Виктор Юрьев, ныне священник Введенской церкви, – воспитанник Кнютанжа), посылал всегда делегатов на съезды «Христианского Движения» и от времени до времени приглашал из Движения к себе докладчиков. Детский вопрос, благотворительный, просветительный…все хорошо поставили…
В первый приезд в Кнютанж я зашел к директору. От него я услышал самые хорошие отзывы о русских рабочих. «Скромные, честные, интеллигентные люди и без претензий, – сказал директор. – И священник прекрасный, заслуживает глубокого уважения. Когда он о чем-нибудь меня просит, я не в силах ему отказать. Для этого достаточно мне просто его увидеть…» Не отказал директор, между прочим, и в самом важном – построил «Русский дом», в котором теперь помещается церковь и школа.
Свою ревность о. Семен простирает и за пределы Кнютанжа: в Нанси, где есть русские студенты, в Люксембург (там есть общинка на Эше), в Прирейнскую Германию (есть общинка в Саарбрюке). Всюду разъезжает без виз. «Крест надену – вот и вся моя виза…» – говорит о. Семен…»
Контр-адмирал Дмитрий Николаевич Вердеревский был в 1917 году командующим Балтийским флотом, а также морским министром военного флота во Временном правительстве России. После Октябрьского переворота он пытался сотрудничать с большевиками, но позднее уехал в эмиграцию и жил в Париже. После победы России над Германией в 1945 году, в пору эмигрантского советско-патриотического подъема, адмирал, вместе с другими русскими собратьями-масонами, пошел на прием к советскому послу, потом принял советское подданство и получил советский паспорт.
Советский посол Богомолов предупредил новых «советских патриотов», что поездку в Советский Союз еще надо заслужить. Адмирал Вердеревский уехал незадолго до смерти в Советскую Россию и даже сумел вернуться.
– Вероятно, заслужил, – сказал мне однажды по поводу этой поездки почтенный эмигрант, герой войны Николай Вырубов.
В масонской ложе «Юпитер» и в мастерских русских высших степеней брат Д. Н. Вердеревский занимал высокое положение. В период его командорства в этих мастерских (в 1945 году) были возведены в 33-ю степень Г. Н. Товстолес и И. А. Кривошеин, требовавший во главе своей группы немедленного перевода всей масонской работы в сталинскую Россию, где масонов не могло ждать ничего, кроме нар в лагерях ГУЛАГа (оба названных выше масона вернулись в Россию и изведали лагерей). Д. Н. Вердеревский (вместе с П. А. Бобринским) поддерживал просоветские усилия великого командора Русского особого совета 22-й степени брата Н. Л. Голеевского. Вне ложи Голеевский занимал удобное положение сперва русского военного атташе в США, а затем и секретаря американского консульства в Париже. Это он вел в апреле 1945 года переговоры с советским послом Богомоловым. В чисто «провокационных целях» перевода масонства в сталинскую «свободную» Россию еще в начале 30-х годов разобрался брат М. А. Осоргин, а позднее разобрался даже и вполне благожелательно настроенный к тогдашним Советам брат П. А. Бурышкин, который писал:
Контр-адмирал Дмитрий Николаевич Вердеревский в 1917 году был командующим Балтийским флотом, а также морским министром военного флота во Временном правительстве России. После Октябрьского переворота он пытался сотрудничать с большевиками, но позднее уехал в эмиграцию и жил в Париже
«Хотя авторы идеи о возвращении масонства на родину и утверждали, что они стоят вне всякой политики и действуют только во имя чисто масонских и чисто посвятительных идеалов, но их просоветские симпатии и их деятельность в союзе «советских патриотов» секрета не представляли».
За год до своей смерти, памятной весной 1946 года, великий масон Вердеревский, разглядевший «Высшее Начало» в опутанной колючей проволокой сталинской России, произнес в ложе «Юпитер» свой знаменитый доклад о «посвятительном мире» масонской истины:
«В мире же посвятительном, наоборот, все зиждется в конечном итоге на Абсолюте и в нем находит свое оправдание и смысл. Великий Свет, блеснувший при посвящении, призывает масонов искать Высшее Начало во всем. Символ есть знак, при помощи которого вольные каменщики прозревают присутствие Великого Архитектора Вселенной не только в мире духовном, но и в явлениях повседневной, будничной действительности. Поэтому масонство пользуется для своего посвятительного действия символическим методом и на нем строит свои ритуалы и обряды».
А год спустя автор этого сообщения, которое привело в восторг его масонских братьев, покинул наш мир и ушел на Восток Вечный.
Чтобы не приходить в отчаяние от излитого на Вашу голову красноречия, вспомните вывод, к которому приходит московский историк русского масонства А. И. Серков, процитировавший слова брата М. А. Осоргина о «северных братьях»:
«В подавляющем большинстве случаев масонское посвящение не изменяло людей, т. к. «большинство вступает в ряды Братства по естественному любопытству и по влечению к таинственности». Историк А. И. Серков завершает фразу Осоргина с большой трезвостью: «…не говоря уж о корыстных целях».
