Сенатский гламур - [83]

— Это мой, — сказал он. — Мне пора. До встречи.

— До встречи, — ответила я, и он быстро ушел.

Я ждала, пока самолет тронется с места, жалела, что опять сижу на среднем сиденье, и размышляла о новом отношении к Чарли Лотону. Если подумать хорошенько, я все еще ненавижу его, но почему-то эта ненависть стала далекой и полузабытой. Может, с тех пор я поняла, что могло быть и хуже, а может, так довольна жизнью, что это предательство больше не задевает меня. Или, чтобы купить мое прощение, нужен был всего лишь зимний сборник прозы. Не знаю. Я не успела толком запутаться в этой загадке, потому что зажужжал «Блэкберри». Я проверила его тайком — уже пора было выключить все электронные устройства.

Кому: Саманта Джойс [[email protected]]

От: Аарон Драйвер [[email protected]]

Тема: Re: Самое прекрасное свидание на свете

было с тобой полгода назад, пришел домой и нашел твой волос на подушке. я скучаю по тебе, люблю тебя, желаю тебе приятного и безопасного полета, твой а.

Я начала печатать ответ на это неожиданно сентиментальное и приятное послание, но меня заметила стюардесса.

— Пожалуйста, уберите это, мэм, — проворчала она.

Я вспомнила Памелу Брэмен.

— Извините. Господи, неужели оно действительно мешает всяким диспетчерским сигналам? — спросила я с улыбкой раскаяния.

— Да, — резко ответила она.

Ну ладно. Отвечу Аарону позже, ничего страшного. Я устроилась поудобнее, чтобы почитать книгу. Я приобрела ее дорогой ценой — ценой примирения с Чарли Лотоном. Надеюсь, она того стоит.

Мой сокурсник Стив Хипистед написал прекрасную историю. Я не совсем ее поняла, отчего окончательно уверилась, что это замечательный рассказ. Всю дорогу я размышляла, не могла ли нечаянно вдохновить его на одну из работ. Если не на эту, может, на какую-нибудь другую, например, ту, которую ему еще предстоит написать. Мы не были особо близки, но вдруг он обратил внимание на какую-то мелочь в моем поведении и это послужило завязкой сюжета. Помнится, я часто носила завтраки в коричневом бумажном пакете. Может, я стала прообразом «Леди с бумажным пакетом»? Было бы забавно анонимно прославиться.

Я пролистала сборник до конца и попросила имбирный эль у стюардессы, которая сделала мне замечание. Она налила мне только полстаканчика, вероятно, в качестве наказания. Мне было с чем сравнивать, потому что женщина у окна тоже заказала имбирный эль, и ее стаканчик наполнили до краев. Я подумала, не возмутиться ли, но поняла, что стюардесса может заявить, будто я нарушаю общественное спокойствие, а там и до суда недалеко. Риск слишком велик. Поэтому я решила считать свой стаканчик наполовину полным и залпом выпила имбирный эль, отчего мой пищевод запротестовал болезненной воздушной ямой.

Дни ползли тепло и лениво. Я много шаталась по пабам, изредка играла в «Задницу», часто воевала с Кисой — как и положено на зимних каникулах.

Рождественским утром я пообщалась с Аароном, но у него была куча семейных дел, ничего удивительного. Он прошептал, что любит меня, и пообещал перезвонить. Я сказала, что не расслышала, но, уловив в его голосе раздражение, призналась, что пошутила.

Через три дня, вечером, когда родители отправились спать, я позвонила ему на сотовый. Прежде чем набрать номер, я нажала звездочку и шестьдесят семь. Шестьдесят семь блокирует определение номера, так что у собеседника высветится лишь «неизвестный абонент». Этому научила меня Лиза, когда я рассказала ей о том кошмаре на День благодарения. Я поклялась, что буду применять этот способ всякий раз, когда придется много и навязчиво звонить на один и тот же номер. Забавно было использовать технические приемы для защиты своей репутации, хотя до сих пор Аарон честно оставался на связи и не выключал сотовый.

— Счастливого Рождества! — ответил незнакомый женский голос.

Интересно. Семья Аарона уже уехала, сам он в поездке с Брэменом, значит, это точно не мама или сестра. До сих пор на звонки отвечал только сам Аарон. Но бывают люди, которые отвечают по чужим мобильникам. Наверное, какая-нибудь нетерпеливая нью-хэмпширская сотрудница. Аарон обычно берет телефон с собой, но я помню случаи, когда он забывал его на столе.

— О, привет, — сказала я по возможности ровным голосом. — Аарон здесь?

— Нет, он в душе. Я Мила, а ты Джиллиан? Ужасно хочу с тобой познакомиться. — Она радостно хихикнула.

В груди похолодело. Это случилось со мною впервые. Я всегда думала, что это просто фигура речи, под которой нет никакой физиологической основы, но теперь знала правду. Сердце действительно заледенело в груди, словно кровь мгновенно замерзла в жилах.

Джиллиан — это сестра Аарона. Он много о ней рассказывал, но я никогда ее не видела. А Мила? Что ж, она явно хочет познакомиться с семьей Аарона и отвечает, когда ему звонят на мобильник (на что я никогда не решалась), пока он плещется в душе.

— Нет, не Джиллиан, — выдавила я из себя, хотя у меня перехватывало дыхание.

— Ой… — Мила, похоже, смутилась. — Что ему передать? Мы не ляжем спать еще часа два, так что он вам перезвонит.

Мне словно врезали в живот, а значит, еще одно клише оказалось истинной правдой. Я ухитрилась что-то пробормотать, повесила трубку и села на кровать, пытаясь осмыслить новости.