Сен-Симон - [45]

Итак, жизненный труд завершен: больше Сен-Симону сказать нечего, ибо углубить и разработать его теории под силу лишь людям другого поколения, другого класса, других социальных симпатий. Отныне могут быть только повторения и перепевы старых мыслей. Судьба как будто торопится избавить философа от этого медленного и скучного угасания. На другой же день после появления в свет «Нового христианства» Сен-Симон опасно заболевает.

Болезнь длится семь недель. Философ постепенно слабеет, но ум его по-прежнему ясен и по-прежнему направлен к единственной цели, — к разработке и пропаганде его системы. За день или два до развязки его спрашивают, не хочет ли он повидаться с дочерью, самым близким ему существом. Сен-Симон приказывает не тревожить ее: последние минуты должны быть посвящены только его системе.

Медленно тянутся предсмертные часы. Вот уж и глаза потеряли блеск, и нос заострился, и в груди зловеще клокочут хрипы. А этот удивительный человек усилием воли преодолевает и боль, и слабость, и коснеющим языком говорит, говорит, говорит… Надо будет развить вот такое-то положение… Надо будет поторопиться с изданием таких-то сборников… Наконец, в ночь на 19 мая наступает агония, а утром 19 мая Сен-Симон умирает.

Так оборвалась эта жизнь, прямая, как линейка, и в то же время пересеченная оврагами, рытвинами, колеями, беспокойная и тряская, как непроезжая проселочная дорога. Опыты над собой и над окружающими, опыты над мыслями и чувствами, опыты над жизнью и смертью, опыты над политикой, философией, индустрией. А под этим разнообразием переживаний и жизненных положений одна и та же задача, неотступно владеющая и сердцем, и умом: «улучшение нравственного, умственного и физического положения самого многочисленного и самого бедного класса».

Учение Сен-Симона

В биографии Сен-Симона мы указывали на ту социально-политическую обстановку, под воздействием которой слагались и развивались его теории. Помимо этой общей обстановки на его мировоззрении сказывалось, конечно, и влияние отдельных мыслителей, главным образом экономистов, — выступавших в этот период. Сен-Симон был хорошо знаком с произведениями политико-экономов А. Смита и Сэя, с теориями французских физиократов, с сочинениями английского философа Бентама, с историческими трудами Юма, с учениями неокатоликов — де Местра, Бональда, Шатобриана, с воззрениями «филантропов» вроде д'Аржансона и Ларошфуко. Наверное, не безызвестными для него остались теории Оуэна и его практические попытки по устройству образцовых мануфактур и «свободных ассоциаций».

В отдельных местах его трудов легко заметить повторение мыслей, высказанных тем или другим из этих писателей, между тем как некоторые его положения являются скрытой полемикой с их основными тезисами (например, его воззрения на христианство). Да и сам он неоднократно заявляет, что его цель — собрать воедино и уложить в рамки общей социальной теории те истины, которые уже установлены и разработаны рядом ученых. Выяснять идейное воздействие на него тех или иных мыслителей было бы поэтому довольно бесплодной задачей, ибо «воздействий» этих имеется почти ровно столько, сколько у него можно найти отдельных мыслей и положений.

Оригинальность его системы заключается не в ее элементах, а в способе их сочетания, в той исторической перспективе, в какой он располагает учения своих современников. Подобно тому, как поэт заставляет по-новому звучать старые слова, ставя их в известном порядке и подчиняя определенному ритму, точно так же и Сен-Симон придает новый смысл старым истинам, связывая их с определенными стадиями человеческой культуры. Каждое открытие, каждый вывод положительных знаний ценны для него постольку, поскольку они раскрывают тот или иной закон истории и дают возможность на основании прошлого набрасывать картину будущего. Выяснение исторической закономерности, а следовательно раскрытие сущности социального процесса, — вот в чем главный интерес его построений и его главная философская заслуга.

Историческая теория Сен-Симона, как и все, что он писал, полна недомолвок, туманностей, кажущихся и действительных противоречий. Это — не законченное и выдержанное в одном стиле здание, а беспорядочная громада, где глаз теряется в массе архитектурных деталей и лишь с трудом улавливает основные контуры. В ней нет даже того внешнего единства, которое придают каждой книге систематический подбор материала и связность изложения.

Все его мысли — это соображения по поводу какого-нибудь злободневного вопроса, высказываемые перед самой разнообразной аудиторией и имеющие в виду самые разнообразные практические цели. Письма его к королю, к присяжным, к промышленникам, к избирателям, к ученым, к земледельцам доводят читателя до отчаяния своими повторениями и отклонениями и нисколько не выигрывают в связности от того, что они объединены общим заглавием («Об индустриальной системе»). Его последние труды «Катехизис индустриалов» и «Новое христианство» страдают теми же недостатками, органически свойственными его характеру и методу мышления. И тем не менее в основе этих хаотических произведений лежит чрезвычайно плодотворное мировоззрение, указавшее дорогу не одному ученому и философу, а многие мысли, брошенные «вскользь» и «по поводу», могут послужить темой целого трактата.