Семья Рэдли - [48]
В следующую секунду его отвлекает запах другой, знакомой крови. Это Питер открывает стеклянную дверь и выходит в патио с бокалом вина.
Они почти синхронно произносят «привет», и Питер садится на один из садовых металлических стульев.
— Слушай, извини, — нерешительно начинает он. — За то, что я так на тебя накинулся. Переборщил.
Уилл примирительно поднимает руку:
— Нет-нет, это я виноват.
— Спасибо, что приехал. Ты нам очень помог сегодня с полицейскими.
— Не за что, — отмахивается Уилл. — Я тут вспоминал про нашу группу.
Питер улыбается.
Уилл напевает их единственную песню:
Питер, не удержавшись, подхватывает припев, хихикая над бредовым текстом:
Когда охвативший братьев приступ хохота утихает, Питер говорит:
— На нее можно было бы снять отличный клип.
— Ну, зато у нас были свои футболки.
Они продолжают разговор. Уилл напоминает Питеру моменты раннего детства, проведенного на барже: как родители любили развлекать их интересными сюрпризами — однажды, например, притащили из торгового центра свеженький труп Санта-Клауса к полночному рождественскому ужину. Вспоминают братья и более мрачные времена, когда они жили в современном пригородном доме в Суррее: как кидались камнями в воздерживающегося приемного отца, когда он поливал помидоры в теплице, как вонзали клыки в визжащих от ужаса морских свинок, которых им по глупости купили в качестве домашних любимцев.
Вспоминают и полеты в Лондон на концерты вампирских панк-групп.
— А однажды мы полетели в Берлин, — говорит Уилл. — Помнишь?
Питер кивает. Они отправились послушать совместный концерт Игги Попа и Дэвида Боуи в ночном клубе «Автобан». Он был там самым младшим слушателем.
— Тысяча девятьсот девяносто седьмой, — говорит он. — Отличный был год.
Братья со смехом обсуждают, как в восьмидесятые смотрели вампирское порно.
— «Человек крови», — называет Питер, — помню этот фильм. Про вампира, который страдал аутизмом и запоминал группу крови каждого, кого встречал.
— Ага, а еще?
— «Вампир из Беверли-Хиллс».
— «Мой левый клык». Вот его серьезно недооценивали.
— «Выходная ночь Ферриса Бьюллера» была смешная, — улыбается Питер.
Уиллу кажется, что момент подходящий, и он кивает на бутылку с кровью:
— За былые времена? Брось ты свое «Мерло».
— Нет, Уилл, не стоит.
Может, следует кое-что ему объяснить.
— Пит, сейчас уже не как раньше. Кровь вампира легко достать. В Манчестере есть местечко. Ночной клуб «Черный нарцисс». Я туда летал прошлой ночью. На мой вкус, честно говоря, атмосфера там слишком готическая. Но в остальном все нормально. Полицейские его не трогают, потому что клубом руководит Общество Шеридана. Бутылку можно купить за двадцатку у гардеробщика. Вкуснее не найдешь.
Питер задумывается, и Уилл замечает мучительное напряжение на его лице, словно он обречен участвовать в вечном перетягивании каната. Наконец младший брат качает головой:
— Пойду лучше спать.
Бессмысленный бескровный брак
Но, лежа в кровати, Питер не способен думать ни о чем другом.
Только о том, что кровь доступна и ее можно пить, ни в чем себя не виня.
Чтобы получить дозу, не обязательно предавать, красть или убивать. Просто идешь в специальное заведение в Манчестере, покупаешь, пьешь, и ты снова счастлив, если «счастлив» — адекватное слово.
За прошедшие годы многое изменилось. Похоже, теперь все проще — с этим обществом, о котором говорит Уилл, и списком неприкосновенных.
Питер лежит, погруженный в размышления, и спрашивает себя, как Хелен может читать в таких обстоятельствах. Ладно, допустим, она не перевернула ни страницы с тех пор, как забралась в постель, так что вряд ли она и вправду читает. Но все-таки она сидит, облокотившись на подушку, с какой-то бескровной нудятиной, которую ей надо осилить к собранию литературного кружка на следующей неделе, и пытается читать. Что в общем-то одно и то же.
Питер смотрит на книгу. Исторический роман «Последняя песнь воробья». Название ему ни о чем не говорит. Он ни разу в жизни не слышал пения птиц.
Он спрашивает себя: почему это так важно для нее — вести себя так, словно ничего не случилось? Жарить мясо, как всегда по воскресеньям, готовиться к литературному кружку, сортировать мусор, завтракать за столом и пить кофе, сваренный как положено. Как вообще возможно все это делать, когда она чуть ли не гудит от напряжения, точно электричество в проводах?
Пытается замести неприятности под коврик, да, но что толку заметать под коврик горы? Для Питера это загадка. Такая же загадка, как и то, почему она пошла на попятный в отношении Уилла. Он останется до завтра. Почему? Питер зол на жену, но не совсем понимает причины этой злости. Да и с чего, собственно, он так переживает из-за каждой мелочи?
Он решает вынести на обсуждение некоторые из беспокоящих его вопросов, но, как выясняется, напрасно.
— Ночной клуб? — Хелен кладет книгу на одеяло. — Ночной клуб?
Питер смущается, чувствует себя каким-то жалким и уязвимым. Но в то же время откровенный разговор приносит некоторое облегчение.
В возрасте 24 лет я чуть не покончил с собой. В то время я жил на Ибице, в очень красивой вилле на тихом побережье острова. Совсем рядом с виллой была скала. Охваченный депрессией, я подошел к краю скалы и посмотрел на море. Я пытался найти в себе смелость прыгнуть вниз. Я ее не нашел. Далее последовали еще три года в депрессии. Паника, отчаяние, ежедневная мучительная попытка пойти в ближайший магазин и не упасть при этом в обморок. Но я выжил. Мне уже давно за 40. Когда-то я был практически уверен, что не доживу до 30.
Дождливым пятничным вечером профессор Кембриджского университета Эндрю Мартин находит решение самой сложной в мире математической задачи. Оно способно изменить весь ход человеческой истории. Но профессор Мартин внезапно и бесследно исчезает. Когда спустя некоторое время его обнаруживают… шагающим по шоссе без какого-либо предмета одежды на теле, профессор Мартин ведет себя немного странно. Жене и сыну он кажется каким-то другим. Самому ему абсолютно все вокруг представляется нелепым, люди достойными жалости, человеческая жизнь лишенной смысла.
Том Хазард выглядит как обычный сорокалетний мужчина. Почти никто не знает, что на самом деле он живет уже пятое столетие. Том играл в одной труппе с Уильямом Шекспиром, ходил под парусами с капитаном Джеймсом Куком, водил компанию со Скоттом Фицджеральдом… Периодически меняя личности, Том может жить сколь угодно долго. Есть лишь одно условие – он не должен никого полюбить…
Жизнь 12-летнего школьника Барни Ива сложно назвать легкой. Год назад исчез без вести его отец, мама целыми днями пропадает на работе, в школе над ним постоянно издевается его одноклассник Гэвин Игл, а директриса мисс Хлыстер решила окончательно сжить его со свету. Как бы Барни хотелось забыть обо всем этом и пожить другой жизнью, где нет никаких проблем. Например, стать толстым, ленивым, избалованным котом. И однажды желание Барни внезапно исполняется.Иллюстрации Пита Уильямсона.
Вы держите в руках настоящую историю Отца Рождества. Возможно, вам он известен под другими именами – Дед Мороз, Санта-Клаус, Юль Томтен или Странный толстяк с белой бородой, который разговаривает с оленями и дарит подарки. Но так его звали не всегда. Когда-то в Финляндии жил мальчик по имени Николас. Хоть судьба обошлась с ним неласково, Николас всем сердцем верил в чудеса. И когда его отец пропал в экспедиции за Полярным кругом, мальчик не отчаялся и отправился его искать.Николас и вообразить не мог, что там, за завесой северного сияния, его ждёт встреча с эльфами, троллями, проказливыми пикси и волшебством.
Если бы наша жизнь сложилась по-другому, была бы она лучше? Мы не знаем. Но та, которая нам дана, – ценна сама по себе, об этом новый роман Мэтта Хейга. Между жизнью и смертью есть библиотека. В нее-то и попадает 35-летняя Нора, учительница музыки из Бедфорда, когда однажды ночью вся ее жизнь полетела под откос. Полки здесь тянутся бесконечно. Каждая книга дает шанс прожить свою собственную, но совсем другую жизнь. Принимать другие решения и, главное, не сожалеть о том, что когда-то не случилось. Оказывается, поступи Нора иначе в тот или иной момент жизни, она могла бы стать рок-звездой, олимпийской чемпионкой, ученым-гляциологом, женой и матерью, побывать в Австралии.