Семья О’Брайен - [65]

Джо должен убедить Кейти остаться, но он не знает, как с ней заговорить. Странная перемена для отца: был отцом маленькой девочки, а она теперь – молодая женщина. Кейти только что была просто милой малышкой, веселой подружкой Меган, он и глазом моргнуть не успел. Тогда говорить ей, что делать, было его правом и ответственностью. Почисти зубы. Иди спать. Сделай уроки. Не говори так с матерью.

Не переезжай в Портленд со своим парнем.

Он не уверен, что по-прежнему имеет право делать такие суровые замечания, не встречая бурного сопротивления. Нужно будет подойти к делу потоньше.

– Знаешь, мне нравится Феликс, и я всегда за то, чтобы примерить башмаки, прежде чем покупать, но жизнь во грехе твою бедную мать с ума сведет.

– Да, понимаю.

– И то, что жить вы будете на другом конце страны, учитывая, что у нас тут творится, и то, что тебя не будет рядом. Ты его не так давно знаешь. Может, вам не так торопиться, сперва попробовать на расстоянии, по скайпу, по «Фейсбуку», как у вас это водится.

– Я бы могла, но он не хочет отношений на расстоянии.

– Ты не позволяй ему на тебя давить и заставлять делать то, чего ты не хочешь.

– Я не позволяю. Я не знаю, чего я хочу.

В ее голосе столько чувства, словно она не уверена в куда более важных вещах, чем то, где она будет жить.

– Результаты генетического анализа как-то скажутся на твоем решении?

– Не знаю. Думаю, именно поэтому и боюсь узнавать.

– Лапа, ты прости, что я это говорю, но ради твоей бедной матери и ради всей семьи – не думаю, что тебе надо ехать с Феликсом в Портленд. Это слишком серьезно и слишком поспешно, как бы то ни было. Сейчас просто не время, понимаешь?

Кейти опускает голову и перебирает браслеты на запястье, глядя в землю. Джо уже готов подумать, что она или не слышала его, или забыла вопрос, когда она поднимает взгляд.

– Понимаю.

– Спасибо, малышка. Я думаю, так будет лучше для всех. Если вы с Феликсом предназначены друг для друга, вы справитесь.

Она кивает, с отстраненным лицом. Джо выдыхает, словно только что уклонился от пули. Это было не так и трудно. Кейти с ним согласна, она не расстроилась, и он уберег Роузи от лишних слез. И Кейти он тоже уберег. Жить с парнем в незнакомом городе, где у Кейти нет родных, – это плохой план, так ему кажется, даже если не брать в расчет БХ. Ей всего двадцать один. Она слишком молода. Нет, конечно, им с Роузи было по восемнадцать, когда они поженились, но сейчас время другое. Они еще толком друг друга не знают. Джо и Роузи даже с родителями его не знакомы. Слишком рискованно. У Кейти и так хватает в жизни рисков.

– Слушай, и если ты решишь узнать, я понимаю, консультант по генетике тебе, наверное, сказал, чтобы ты меня не приводила… Но если ты решишь, что для Феликса это слишком, а одна идти не захочешь, я с тобой схожу с радостью, если ты меня возьмешь.

– Спасибо, пап. Я, правда, не думаю, что готова узнать.

– Хорошо. Если и когда будешь готова, я с тобой, – говорит Джо, потирая четвертак. – И я за тебя молюсь, каждый день.

– Спасибо, пап.

У Джо есть шестое чувство, он правду печенкой чует, на много световых лет раньше, чем головой. Он не хочет ничего испортить, поэтому не произносит предсказание вслух, но он бы поставил свой счастливый четвертак и все, что у него есть, на то, что с его девочкой все хорошо.

Господи, пожалуйста, не надо больше.

Глава 22

Сон – это счастливая, мирная передышка от Хантингтона. Когда Джо спит, он не вскидывается непроизвольно, не извивается и не подергивается. Его тело лежит спокойно, в обычном состоянии сна, всю ночь. Судя по всему, хорея надевает туфли для чечетки, только когда есть зрители. Даже дьяволу внутри Джо надо выспаться.

Будильник заставляет его проснуться, и он открывает глаза для нового дня. Он чувствует себя отдохнувшим, перезагруженным, чистым листом. До того как он откинет одеяло, ему все еще тридцать, он молод, готов взять день штурмом, у него хватит сил на все, что случится. Ну же, действуй!

Потом он поднимается, и каждая мышца в его теле кажется жесткой и туго скрученной, словно укоротилась на несколько дюймов. Он согнут в пояснице, он стонет, потирая крестец, его правое колено отказывается выпрямляться, и он вспоминает, что ему сорок четыре. Хромает в ванную. Смотрит в зеркало: ему точно сорок четыре, и он не понимает, как это случилось. Потом пожимает плечами, не собираясь это делать, и вспоминает, что у него БХ. Твою мать.

Он изучает в зеркале свое утреннее лицо с опухшими глазами, словно впервые видит этого человека. Короткие, неприметные каштановые волосы. Никаких признаков облысения. Морщины в углах глаз и заломы, как скобки, обрамляющие по бокам рот. Джо скребет черную, каштановую и седую щетину на подбородке. У него крепкий подбородок, как у отца. Нависающие веки придают ему сонный вид, даже когда он бодрствует. Он придвигается ближе к зеркалу и всматривается в свои глаза. Голубые, как утреннее небо. Материнские.

Ему сорок четыре, и у него болезнь Хантингтона. Каждое утро одно и то же, то же потрясение, то же опрокидывающее душу откровение. Он вздыхает и качает головой, глядя на бедного засранца в зеркале. Бедный засранец в зеркале тоже не может в это поверить.