Семя - [34]

Но быстро разжала руки, отскочила улыбаясь.

- Ну всё!.. Садись! Не могу видеть тебя голодным!

Брант ел не спеша, но всё без разбора. Она сидела рядом и теребила полотенце на коленях. Снова и снова его разглядывала и улыбалась. Иногда сознание вырывалось и улетало на секунды. За это короткое время вспышками возникали картинки уходящего лета.

Так он и жил всё это время. Один по сути. В чужой стране, лишь связанной с ней духом прошлого и какими-то странными мечтами и надеждами. Странно, но он влюбился в неё сразу. При первой встрече. Боялся её огорчить, даже пустяком, совсем забывая о себе. Иногда он трезво ощущал своё состояние, но ничего сделать не мог. Или не хотел. Не хотел, что б его жалели. Не хотел этой подмены. Когда любовь путают с жалостью. Часто путают, и всё остывает потом, когда жалеть уже нет нужды. Приходит безразличие. Потом недовольство. Такое вот, коварство. И это повсеместно. Он ждал и пугался. Думал, и страдал от этого.

Бабушка Эльза постоянно слала послания и просила, чуть ли не отчёта в его мыслях. Была такая слабость у бабушки, отчасти жить за него. Может оттого, что она ещё не видела ни одного серьёзного шага, ни одного серьёзного самостоятельного решения с его стороны. Тогда бы она, наверное, отступилась от опёки, подумав: - «Вот теперь вижу, он сам может поступать не хуже меня. Теперь я спокойна!» Несмотря на молодость, Брант понимал и это. Видел, как на глазах развалилась семья и долго не понимал – отчего?.. Он не мог упрекнуть ни отца, ни мать. Не знал в чём. И дал себе слово – понять, почувствовать, почему так происходит у всех.

А бабушка Эльза, загадывала ему очередные загадки, рассказывая о прадеде, о каких-то таинственных чувствах и знаниях. О божественной природе человека и говорила, что люди всё теряют и теряют это... Вот прадед, тот знал многое. Говорил: - «Россия - это источник всего». Там всё можно понять, ощутить и стать счастливым. Скоро придёт время и можно будет посетить эту страну. Это – заворожило Бранта. Знакомство с Луизой только переполошило его душу и усилило сомнения. И тут – бабушка предложила поездку, после своего краткого посещения. Сказала, что нашла красивое уютное место. Тихое, с нетронутой природой. В небольшой деревне живут несколько молодых русских семей. Очень интересные люди. Добрые и красивые. Привезла картину и добавила, что тут недалеко и домик построят по её заказу. Встретила там людей, как бы случайно, живших в Австрии. Они всё устроят.

- Брант, - говорила она, - это судьба! Ты просто съезди и посмотри, а там решай сам!

Алла вдруг протянула к нему ладонь и погладила по щеке.

- Ты правда не заболел? Нет? – спросила заботливо, но весело.

Ему это понравилось, что как-то игриво спросила. Он боялся этой самой жалости, за которой, как за шторкой, может не оказаться любви. Ещё хуже, если бы она, эта жалость была показной и Алла вздумала бы сыграть какую-то роль, пусть благородную. Брант боялся любой фальши. Потому, что и правду полюбил её. Как, за что? И почему? Да разве разберёшь?.. И мысли-то такие никогда не приходят. Вот, кто не любил, тот начинает рыться в мыслях, пытаясь понять то, чего не испытал.

- Нет, - улыбнулся он, - я себя закаляю.

- Ничего себе, - хохотнула она, - хорошо не одичал тут!.. Оброс бы шерстью ещё!.. Ты хоть в зеркало на себя смотришь? – провела она рукой и лишь потом проследила взглядом.

В прихожей – зеркало не было.

- У тебя хоть, зеркало-то, есть?

- Нет... – снова улыбнулся он, не отрываясь от еды.

- Хо!.. – легко хохотнула она, - ничего себе!.. Как же ты бреешься?

- Так... Руки чувствуют...

- Чувствуют!.. – с дрожью в голосе усмехнулась она.

Встала со стула и с любопытством стала бродить по дому, будто надумала тут сделать ремонт. Оглядывала всё от пола до потолка, привставала на носочках, заглядывала по углам и за печь. Была весёлой и романтичной.

Брант с улыбкой косил взглядом.

- Алла!.. Ты ешь тоже!..

- Я потом! – без умысла заявила она просто, заглядывая куда-то в прихожей и обшаривая любопытными глазами старинный шкаф. Что-то мурлыкала себе под нос, водила пальцами по тиснённым дверцам антресоли.

Брант забывал жевать. Останавливая взгляд, улыбался скрытно. Нет, она не играла, не жалела. Она хотела быть с ним. Очень хотела. И плохо получалось скрывать это. Задержала внимание на картине. Улыбнулась с лёгкой грустью.

- Красиво...

- Это Кирилл рисовал... Они с Катей подарили мне... Нам с бабушкой.

- Красиво...

- Я хочу чтобы тут было так же! – показал он рукой в окно.

Алла бросила на него взгляд, потом шагнула в комнату, с окнами на лес. И оттуда громко:

- А часы? Почему стоят? А дай ключ!.. Я заведу!

- Там! – тоже повысил голос Брант, - там есть!

Спустя секунду раздался медный звон курантов.

- А сколько время? – так же звонко спросила она из комнаты.

Брант поднялся, подошёл и встал в дверях.

- Тридцать две минуты... – сказал он грустно.

- Какого?.. – округлила она глаза.

- Одиннадцатого... – сказал он внятно, по буквам.

У Аллы потускнела улыбка.

- А ты пил чай, уже остыл... – ослаб у неё голос.

- Я жду тебя...

- А-а... Пойдём... – опустила она голову и первой протиснулась возле него в прихожую.