Семья Эглетьер - [4]
— Ну, доволен?
— Еще бы, — ответил Даниэль. — Но почему ты не выдвинул свою кандидатуру?..
— Родители против.
— А ты не пробовал уговорить их?
— Шутишь, — вздохнул Дебюкер. — Они всегда заодно, и попробуй с этим что-нибудь поделать. Но, по правде говоря, мне самому не слишком улыбается поездка, когда денег в обрез, как раз столько, чтобы не помереть с голоду. Я люблю жить с удобствами. Без моей комнаты, без пластинок и книг я начинаю хандрить. Ты там еще хлебнешь горя, вот увидишь!
— Возможно.
— Ну и что, не боишься?
— Немного боюсь, — признался Даниэль. — Но именно это и завлекательно!
Даниэль слегка рисовался своей страстью к приключениям, а Дебюкер в свою очередь преувеличивал приверженность к комфорту и интеллектуальным занятиям; каждый старался не нарушить того представления, которое составил о нем другой. Дебюкер всегда изысканно одевался: невысокий изящный блондин в белоснежной рубашке, на узких ногах черные, хорошо начищенные туфли. Чуть заметный искусственный зуб придавал металлический блеск его улыбке. Он слегка шепелявил. И шел первым по всем предметам. Для Даниэля, мывшегося отнюдь не часто и одевавшегося во что придется, этот денди с несколько педантичным складом ума олицетворял собой удачу, на которую сам он никогда не сможет рассчитывать. Проходя по коридору, Даниэль покосился на свое отражение в окне. И уже в который раз с неудовольствием увидел узкие плечи, длинные руки, развинченную походку и маленькую круглую голову с лохматым русым чубом, незапоминающееся, заурядное лицо. И все-таки в защитной форме, какую носят в джунглях, с фотоаппаратом через плечо и стеком в руке он будет выглядеть лучше…
Вместе с Дебюкером он спустился по лестнице, пересек двор, полный невообразимого шума, и направился к ограде, где на цепи стоял его мопед.
— Ну что, пропустим стаканчик? — спросил Дебюкер.
Это стало традицией: выходя из лицея св. Людовика, ученики выпускного класса частенько отправлялись в ближнее бистро, заказывали один стакан вина на двоих или троих, курили, играли на электрическом бильярде, вели разговоры о политике, автомобилях, девушках, кино и, обогащенные жизненным опытом и довольные собой, расходились, ловя на себе неодобрительные взгляды хозяина. Но сегодня Даниэля тянуло домой. Ему не терпелось поскорее остаться наедине со своими планами.
— Нет, старик, сегодня не могу, — сказал он Дебюкеру. — Меня ждут…
По его таинственному тону можно было предположить, будто у него назначено свидание с девушкой. И хотя никакого свидания не предстояло, Даниэль все же не совсем обманывал товарища. С некоторых пор он не сомневался, что сестра его одноклассника Лорана Совло — Даниэла — к нему неравнодушна. Это была хорошенькая и веселая светло-русая девушка, не слишком утруждавшая себя школьной премудростью. Два раза они ходили в бассейн Молитор. Она даже подарила ему свою фотографию.
— Ну тогда я тебя не задерживаю! — сказал Дебюкер. — Пока, старик!
Дебюкер подмигнул, двусмысленно и не без изящества.
Минуту спустя Даниэль несся в потоке машин, распрямив плечи, глядя вперед, словно плыл в пироге по тропической реке, кишащей крокодилами. Про Даниэлу он и думать забыл.
В доме на улице Бонапарта парадный двор был забит машинами. Всех видов и мастей, они стояли вдоль обоих крыльев здания и даже перед главным фасадом, у высоких и широких окон, украшенных ионийскими пилястрами. По правилам ставить здесь автомобиль разрешалось только жильцам, однако гости и поставщики оставляли около дома свои машины, вызывая протесты со стороны тех, кто имел на это законное право и обычно лишь с трудом въезжал во двор или выбирался оттуда. Весь дом — с первого этажа до пятого — постоянно возмущался и угрожал прибегнуть к крайним мерам за нарушение правил стоянки. Тщетно пытаясь умиротворить недовольных, консьерж то и дело бегал из квартиры в квартиру, передавая жалобы и претензии. Даниэль сразу определил, что отцовской машины нет. Пристраивая мопед у стены, он увидел серую, забрызганную грязью, поцарапанную малолитражку. Эту машину он узнал бы среди тысячи. Маду! Обрадованный, он бросился к подъезду, мигом взлетел на третий этаж, с силой рванул шнурок звонка — вечно он забывал свой ключ! Чуть не сбил с ног старую Аньес, которая, ворча, отворила ему дверь, пробежал гостиную, столовую и наконец нашел Маду в комнате Франсуазы. Обе стояли в пальто, куда-то собравшись. Он как вихрь налетел на тетку, расцеловал в обе щеки, пахнущие табаком, хотел приподнять ее и отступился от этой затеи, заявив без околичностей:
— Ну и тяжела ты стала!
Ему хотелось немедленно рассказать ей о своей будущей экспедиции на Берег Слоновой Кости, но Франсуаза со своими девчоночьими секретами уже явно завладела теткой.
— Вы куда?
— В кафе «Флора», — ответила Франсуаза.
— Я тоже пойду с вами!
Франсуаза покачала головой и сказала многозначительно:
— Нет. Нам нужно поговорить.
— Ну ясно, так я и знал! — буркнул Даниэль.
Таинственность, которой сестра окружала себя последнее время, раздражала Даниэля. Прежде он и не задумывался над тем, что она девчонка, но последний год Франсуаза перестала быть для него товарищем. Мало-помалу приобщаясь к изменчивому, болтливому и непонятному женскому стаду, она отдалялась от семьи.
Кто он, Антон Павлович Чехов, такой понятный и любимый с детства и все более «усложняющийся», когда мы становимся старше, обретающий почти непостижимую философскую глубину?Выпускник провинциальной гимназии, приехавший в Москву учиться на «доктора», на излете жизни встретивший свою самую большую любовь, человек, составивший славу не только российской, но и всей мировой литературы, проживший всего сорок четыре года, но казавшийся мудрейшим старцем, именно он и стал героем нового блестящего исследования известного французского писателя Анри Труайя.
1924 год. Советская Россия в трауре – умер вождь пролетариата. Но для русских белоэмигрантов, бежавших от большевиков и красного террора во Францию, смерть Ленина становится радостным событием: теперь у разоренных революцией богатых фабрикантов и владельцев заводов забрезжила надежда вернуть себе потерянные богатства и покинуть страну, в которой они вынуждены терпеть нужду и еле-еле сводят концы с концами. Их радость омрачает одно: западные державы одна за другой начинают признавать СССР, и если этому примеру последует Франция, то события будут развиваться не так, как хотелось бы бывшим гражданам Российской империи.
Личность первого русского царя Ивана Грозного всегда представляла загадку для историков. Никто не мог с уверенностью определить ни его психологического портрета, ни его государственных способностей с той ясностью, которой требует научное знание. Они представляли его или как передовую не понятную всем личность, или как человека ограниченного и даже безумного. Иные подчеркивали несоответствие потенциала умственных возможностей Грозного со слабостью его воли. Такого рода характеристики порой остроумны и правдоподобны, но достаточно произвольны: характер личности Мвана Грозного остается для всех загадкой.Анри Труайя, проанализировав многие существующие источники, создал свою версию личности и эпохи государственного правления царя Ивана IV, которую и представляет на суд читателей.
Анри Труайя – знаменитый французский писатель русского происхождения, член Французской академии, лауреат многочисленных литературных премий, автор более сотни книг, выдающийся исследователь исторического и культурного наследия России и Франции.Одним из самых значительных произведений, созданных Анри Труайя, литературные критики считают его мемуары. Это увлекательнейшее литературное повествование, искреннее, эмоциональное, то исполненное драматизма, то окрашенное иронией. Это еще и интереснейший документ эпохи, в котором талантливый писатель, историк, мыслитель описывает грандиозную картину событий двадцатого века со всеми его катаклизмами – от Первой мировой войны и революции до Второй мировой войны и начала перемен в России.В советское время оригиналы первых изданий мемуаров Труайя находились в спецхране, куда имел доступ узкий круг специалистов.
Федор Михайлович Достоевский – кем он был в глазах современников? Гением, величайшим талантом, новой звездой, взошедшей на небосклоне русской литературы, или, по словам Ивана Тургенева, «пресловутым маркизом де Садом», незаслуженно наслаждавшимся выпавшей на его долю славой? Анри Труайя не судит. Он дает читателям право самим разобраться в том, кем же на самом деле был Достоевский: Алешей Карамазовым, Свидригайловым или «просто» необыкновенным человеком с очень сложной судьбой.
Вашему вниманию предлагается очередной роман знаменитого французского писателя Анри Труайя, произведения которого любят и читают во всем мире.Этаж шутов – чердачный этаж Зимнего дворца, отведенный шутам. В центре романа – маленькая фигурка карлика Васи, сына богатых родителей, определенного волей отца в придворные шуты к императрице. Деревенское детство, нелегкая служба шута, женитьба на одной из самых красивых фрейлин Анны Иоанновны, короткое семейное счастье, рождение сына, развод и вновь – шутовство, но уже при Елизавете Петровне.
Не успел разобраться с одними проблемами, как появились новые. Неизвестные попытались похитить Перлу. И пусть свершить задуманное им не удалось, это не значит, что они махнут на всё рукой и отстанут. А ведь ещё на горизонте маячит необходимость наведаться в хранилище магов, к вторжению в которое тоже надо готовиться.
В новом выпуске серии «Polaris» к читателю возвращается фантастический роман прозаика и драматурга Н. Ф. Олигера (1882–1919) «Праздник Весны». Впервые увидевший свет в 1910 году, этот роман стал одной из самых заметных утопий предреволюционной России. Роман представлен в факсимильном переиздании c приложением отрывков из работ исследователей фантастики А. Ф. Бритикова и В. А. Ревича.
«Альфа Лебедя исчезла…» Приникший к телескопу астроном не может понять причину исчезновения звезды. Оказывается, что это непрозрачный черный спутник Земли. Кто-же его запустил… Журнал «Искатель» 1961 г., № 4, с. 2–47; № 5, с. 16–57.
Маргарита Хемлин — финалист национальной литературной премии «Большая книга — 2008», лонг-лист «Большой книги — 2010». Ее новый роман — о войне. О времени, когда счастье отменяется. Маленький человек Нисл Зайденбанд и большая бесчеловечная бойня. Выживание и невозможность жизни после того, как в войне поставлена точка. Точка, которая оказалась бездной.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Перед читателем открывается жизнь исправительно-трудовой детской колонии в годы Великой Отечественной войны. В силу сложившихся обстоятельств, несовершеннолетние были размещены на территории, где содержались взрослые. Эти «особые обстоятельства» дали возможность автору показать и раскрыть взаимоотношения в так называемом «преступном мире», дикие и жестокие «законы» этого мира, ложную его романтику — все, что пагубно и растлевающе действует на еще не сформированную психику подростка.Автора интересуют не виды преступлений, а характеры людей, их сложные судьбы.
Анри Труайя — псевдоним Льва Тарасова. Он родился в Москве в армянской семье в 1911 году, с 1917-го живет во Франции. Анри Труайя стал популярным писателем, он лауреат нескольких почетных литературных премий, в том числе Гонкуровской (за роман «Паук», 1938).Трилогию А. Труайя «Семья Эглетьер» критики назвали «одним из наиболее читаемых произведений французской литературы». В ее третьей, завершающей книге молодые Эглетьеры уже прочно стоят на ногах и создают собственные семьи. Конфликт поколений становится все острее.
Анри Труайя — псевдоним Льва Тарасова. Он родился в Москве в армянской семье в 1911 году, с 1917-го живет во Франции. Анри Труайя стал популярным писателем, он лауреат нескольких почетных литературных премий, в том числе Гонкуровской (за роман «Паук», 1938).Во второй книге трилогии «Семья Эглетьер» читатель встретит уже знакомых героев: тетушку Мадлен, чету Эглетьер и их детей, которые пробуют начать самостоятельную жизнь.Роман «Голод львят» на русском языке публикуется впервые.