Семнадцатое декабря - [2]

— Дело плохо, — после некоторого раздумья написал Ник.

— Да не. Всё нормально. Прорвёмся! — быстро настрочилаКатерина и добавила кучу оптимистичных смайликов.

— Собирайся, — написал друг.

— Зачем? Куда?

— Поедем долго-долго. И пусть снежинки летят вместе с фонарями и пирожками.

Катя невольно улыбнулась.

— Поздно уже. Оля не поймёт, — написала она.

— Мы в ссоре. Она на корпоративе сейчас. Сказала, что ночевать сегодня будет у родителей. Но я думаю, что не только сегодня, — написал Ник, и теперь уже подруга почувствовала его тяжёлый вздох, скрытый за текстом.

Катя несколько раз принималась писать то согласие, то отказ от авантюры, но в итоге написала всего одно слово: «Жду».

«Какой это всё-таки странный обычай — праздновать корпоративы задолго до Нового года, — думала Катерина, натягивая тёплый свитер, — но, с другой стороны, на всех мест в ресторанах и кафе не хватает, это понятно».

Девушка взглянула на экран телефона, продолжая размышлять о корпоративах, и уцепилась за дату: семнадцатое декабря. 17.12.

Катя любила это время — две недели до Нового года. Вроде бы уже и настроение предновогоднее, и в витринах магазинов — ёлочки и гирлянды, и разговоры предпраздничные повсюду, но пока нет суеты.

— Это что, Борька решил, что и Новый год мы будем праздновать отдельно? — задала она вопрос своему хмурому отражению в зеркале. — Да и пожалуйста!

Из зеркала на Катерину смотрела недовольная девица с наспех забранным хвостом, покрасневшими от недавних слёз глазами, и поджатыми, чуть суховатыми и оттого шершавыми, губами.

— Вот тебе! — Катя показала язык своему зеркальному двойнику. — Не дождёшься!

Девушка достала косметичку и лихо высыпала содержимое на стол. Тюбики, баночки и кисточки звонко застучали по столешнице. Через пятнадцать минут в зеркале замелькала другая особа — яркая, но по-прежнему грустная. Алая помада на губах, которой Катерина никогда не пользовалась, делала её неузнаваемой для самой себя.

— Я у подъезда, — написал ей Ник.

Катя обула коротенькие полусапожки отороченные мехом, но потом стянула их и ринулась к миске кота, добавляя ему корма про запас.

Девушка вышла из подъезда, вдохнув свежий, слегка морозный воздух. Снежинки вились и кружили под медовым светом фонаря — как она и мечтала.

— Ой! Кто это? — шутливо спросил Ник, когда Катя забралась в его бюджетный внедорожник.

— Новая я, — улыбнулась Катерина. — Хотя я-то старая, а вот помада новая — случайно забытая сестрой.

— Тебе идёт, — прокомментировал парень, протискиваясь между плотными рядами «спящих» автомобилей. Проблема парковочных мест имелась в каждом дворе и все давно уже привыкли маневрировать.

Катя ждала логичного вопроса: «Куда едем?», но так бы спросил Борис, это его манера, а Ник просто молча её вёз. Ведь сейчас на самом деле было неважно — куда.

— Коть, мне неудобно, вот вытянула тебя… — начала Катерина.

Только она называла Ника — Котей. Вообще-то, Котя — это скорее Костя, ну или Коля. Почему к парню прилипло это «Котя» — они уже и не помнили. То ли с тех времён, когда на аватарке у Ника был красивый чёрный кот, то ли оттого, что и сам парень за некоторые кошачьи повадки часто ассоциировался у Кати с этим животным.

— Неудобно штаны через голову надевать, — отшутился он бородатой фразой. — Когда ты написала про ехать и ехать, я подумал, что тоже не прочь такого времяпрепровождения.

Вот так они и ехали. Куда-то. Благо дело дорог много. А чуть мокроватый снег летел в лобовое стекло. И фонари светили то бледно-жёлтыми, то мутно-лиловыми глазами.

Ник врубил музыку погромче, и вскоре, не заметив как, они вместе начали подпевать знакомым песням.

— Ха! Горка! — проговорила Катя, завидев машину на обочине, а чуть дальше — живописный пологий спуск. Даже среди ночи нашлись желающие покататься.

Они проехали это место, но потом Ник притормозил.

— Ты серьёзно? — подняла брови Катерина.

— А что нас останавливает? — игриво спросил Ник. Казалось, что сейчас он начнёт брать подругу на «слабо», если та откажется от его затеи.

На горке катались трое: два парня и девушка. Вся троица была очень молоденькой. Водителю — лет восемнадцать, а вот его спутникам и того меньше. Они умело поставили машину так, что фары освещали подъём на гору.

— Хорошо, что в этом году зима нормальная, — говорила Катерина, пока они шли до горки. — Вон сколько снега уже навалило. Даже горки есть.

— Ага, — отозвался друг. — Уже и забыла, наверное, как с горки кататься!

— С детства не каталась, — призналась Катя. — Надо брать пример с моей соседки — ей за пятьдесят, а она и на горке с внуками катается, и на велике гоняет, и на море два раза в год стабильно выбирается.

За разговорами друзья поднялись на вершину снежной горы. И тут Катерине почему-то стало боязно. Она смотрела вниз, на накатанную ледяную полосу, с лёгкими изгибами, на которых точно придётся подскочить, а потом «мягко» приземлиться, и всё меньше горела желанием спускаться.

Ник заметил в стороне ледянку — тюбинг (или попросту — «ватрушку»), и тут же договорился с молодёжью о безвозмездном прокате их средства перемещения по горке. Троица уже вошла в раж, и съезжала на пятой точке паровозиком.